«Знать бы только, что именно известно о нас фашистам. Кто их так подробно обо всем информировал? Сведения именно о последних событиях… Значит, агент проник к нам совсем недавно… Кто в последние дни прибился к нам?..»
Множество вопросов возникало перед Ксендзом, и на каждый из них он не мог ответить с уверенностью. Догадки, предположения, предвидение… Не привыкший лукавить с собой, он с какой-то болезненной отчетливостью понял, что оказался в глухом тупике, из которого не вырваться без посторонней помощи. Но откуда, от кого мог ее ждать? Кто раздобудет для него вражеские тайны, на базе которых можно было бы всесторонне оценить обстановку и принять единственно правильное, можно сказать, спасительное решение и тем самым избежать трагедии?
Внезапно Ксендз почувствовал, как в его грудь проскользнул и начал подбираться к сердцу неприятный холодок. Давно, очень давно не посещал Витольда Станиславовича этот непрошеный, постылый гость, а вот сейчас нахально ворвался в душу, вытеснил все чувства, пригасил мысли. Обессилевший и какой-то равнодушный, ничего не слыша и не видя, Ксендз надолго оцепенел. И, казалось, ничто не могло вырвать его из глубокой задумчивости.
Но вскоре произошло событие… Примерно к полудню с отдаленного сторожевого поста сообщили: к «маяку» приближается в сопровождении неизвестного дорожный обходчик с Житомирского шоссе. Через полчаса на Семенютино подворье вошли под надзором Тимохи Яроша нежданные путники.
— Ты кого сюда привел, Юхим? — встретил их у ворот Довгаль.
— Да вот велено мне спровадить к вам человека… Так сказать, в обмен на мою Настусю…
— Толком говори: кем велено? Что это еще за такой обмен? — ничего не понял Довгаль.
— Ну, вчерашним вечером ко мне из Киева прикатили двое на автомашине… Ну, и приказали, чтобы я отправил сюда человека, который утром придет с косынкой от Настуси… А взамен обещали освободить старшенькую мою, изнывающую у них в качестве заложницы. Вот я, значит, и здесь…
— Так, выходит, ты притарабанил к нам гестаповского шпика? — рявкнул во всю глотку Матвей.
— Что же я должен был делать?.. Так мне советовал сделать товарищ командир, — пролепетал растерявшийся Опанасюк.
А по Семенютиному подворью ветром уже неслось:
— Гестаповского лазутчика привели!.. Лазутчика поймали!..
Раненые и больные, выспавшиеся и полусонные, сбежались партизаны со всех концов к прибывшим. Тотчас же окружили их тесным кольцом и давай обшаривать ненавистными взглядами костлявого и худого, будто после тяжелых болезней, сутуловатого молодого человека в добротном сером костюме заграничного фасона, новых туфлях и на удивление больших очках. Так вот он какой, настоящий гестаповский оборотень!