Словно на какое-то диво смотрел Ксендз на юношу, назвавшегося Олесем Химчуком, и не мог поверить в реальность всего происходящего. Всего лишь час назад он, незнакомый с обстановкой, чувствовал свою полнейшую беспомощность перед напором событий, и вот судьба, будто смилостивившись над ним, послала целый ковш сокровеннейших секретов противника. Если бы еще знать, не фальшивые ли они?..
— Понимаю, вы не верите мне, — по-своему истолковал Олесь Химчук молчание партизанских командиров. — И какие бы я слова здесь ни говорил, они ничего для вас не будут значить. Поэтому я хотел бы, чтобы за меня сказали вещественные доказательства. Думаю, такие аргументы способны пробить глухую стену вашего подозрения, недоверия и враждебности ко мне.
— Вы в самом деле можете представить такие аргументы? — спросил Ляшенко удивленно.
— Не более как через два-три часа. Прошу только выслать на порубище, расположенное неподалеку от дома вашего наблюдателя на Житомирском шоссе, поисковую группу. Пускай она найдет там на пепелище дубовый пенек, на котором ножом вырезана латинская литера «V», которая издавна символизирует победу. Под этим пнем закопана железная коробка с немецкими документами, которые, надеюсь, весьма заинтересуют вас. И все поставят на свои места. Но предупреждаю: пусть ваши люди будут очень осторожны. Сегодня утром вблизи от этого порубища был подорван в собственной автомашине полицайфюрер киевского генерал-комиссариата бригаденфюрер Гальтерманн, ехавший в Ровно инспектировать полки карательной дивизии СС…
Ляшенко с Сосновским чуть не задохнулись от удивления. О чем говорит этот странный человек? Какой полицайфюрер?
— А вам откуда это известно?
— Об этом — потом. А сейчас предоставьте мне возможность встретиться с командиром отряда. Вы ведь обещали…
— От своих слов мы не отрекаемся, но вам придется малость подождать: наш командир в отъезде.
Химчук воспринял это сообщение без особого энтузиазма, но протестовать или жаловаться не стал.
— Что ж, подожду. Дольше ждал…
Ляшенко с Сосновским не помнили, когда ждали Артема с таким нетерпением, как в этот урожайный на неожиданности день. Почти ежечасно посылали гонцов к Змиеву валу, но те каждый раз возвращались с неутешительными вестями: еще перед обедом покинув лагерь, командир до сих пор не возвращался, никто его больше не видел. Данило с Витольдом Станиславовичем только вздыхали, а через некоторое время снова посылали гонцов в командирский шалаш. Нет, они не сидели сложа руки, ожидая распоряжений. В их отряде уже давно так повелось, что, когда этого требовали обстоятельства, каждый из них не только имел право, но и был обязан брать на себя ответственность и отдавать необходимые приказы. Но сейчас возникла срочная необходимость совместно проанализировать положение и принять решения, каких, наверное, еще не приходилось принимать.