– Ох, ну ты как маленький…
Он едва не добавил, что она вполне способна делать выбор самостоятельно, но мысль о выборе, сделанном Келли, заставила его заткнуться. Он снова попробовал позвонить по мобильнику, с трудом нажимая кнопку до ужаса распухшими пальцами. Сигнала не было. Послышался звук мотора, и Ривер взглянул в небо, почти ожидая увидеть, как Келли рассекает синеву в своей летающей бомбе, но в таком случае вряд ли она стала бы кружить над Апшотом.
Наверное, она уже в воздухе. Летит. Он должен поднять тревогу.
«Самолет врежется в «Иглу». У нас будет свое собственное Одиннадцатое сентября».
В тот же день, когда российский олигарх с политическими амбициями сидит на встрече на семьдесят седьмом этаже «Иглы».
Разумеется, если Ривер ошибается, то провал операции на Кингс-Кроссе можно будет считать главным достижением его карьеры.
А если он прав, но не поднимет тревогу, то всю оставшуюся жизнь будет скорбеть об огромном числе погибших.
– Пойдем скорее!
– Нам в другую сторону, – возразил Грифф.
– Нет.
Ангар. Надо пойти в ангар и проверить, не ошибся ли он с удобрениями.
Еще два шага, и телефон в руке завибрировал, поймав сигнал.
На вершине холма перед ними возник джип.
Пашкин вышел из лифта с таким видом, будто вчера вечером ничего не произошло – по крайней мере, не с ним и не с Луизой. Сегодня на нем был другой костюм. Белоснежная сорочка, расстегнутая у ворота. Сверкающие серебряные запонки. Тонкий аромат одеколона. Портфель в руке.
– Мисс Гай, – поздоровался Пашкин. – Мистер Лонгридж.
По вестибюлю заметалось гулкое эхо, как в церкви.
Так все и началось. Они сидели в машине, так же как вчера. На улицах были те же пробки. Но какая разница, если они и опоздают минут на десять, подумала Луиза. Их ждет только Уэбб. Для саммита в верхах все очень скромно обставлено. На всякий случай она отправила Уэббу эсэмэску о том, что они скоро прибудут.
На перекрестке у въезда в Сити машина проехала мимо трех полицейских фургонов: черных, с тонированными стеклами. Внутри виднелись какие-то силуэты, увеличенные боевой экипировкой и шлемами, будто игроки в американский футбол перед началом матча.
– Похоже, ожидаются беспорядки, – сказал Пашкин.
В его присутствии Луиза не находила в себе сил говорить.
– Все ваши либеральные ценности, – продолжал он, – отступают на задний план, если возникает угроза вашим банкам и недвижимости.
– У меня нет никаких либеральных ценностей, – заявил Маркус.
Пашкин с интересом взглянул на него.
– К тому же ничего страшного, если пара-тройка смутьянов с расшибленными лбами проведет ночь в каталажке, – добавил Маркус. – Это же не протесты на площади Тяньаньмэнь.