– Да, разумеется. Как там у вас говорят – скромное, но многообещающее начало?
Полицейские фургоны остались позади, но по тротуарам шагали патрульные, по большей части не в боевой экипировке, а в ярких светоотражающих куртках. Сначала к публике выпускали констеблей Добродушие и Благожелательность, а если поднималась буча, им на замену появлялся сержант Скала.
Все эти марши протеста вечно заканчиваются беспорядками, подумала Луиза. Демонстранты протестуют не только против банкиров, но и против корпоративной алчности во всех ее проявлениях, против всех наглядных символов того, что богатые становятся богаче, а остальным урезают зарплаты и пособия, заставляют влезать в долги, лишают работы.
Но все эти проблемы не касаются Луизы. Сегодня не касаются. У нее и без них есть с чем бороться.
Петр что-то сказал, Пашкин ему ответил на языке вязком, как патока. Наверное, лицо Луизы приняло вопросительное выражение, потому что Пашкин обратился к ней.
– Он говорит, что уже почти все.
– Почти все?
– Мы почти приехали.
А Луиза этого не заметила. Они действительно подъезжали к «Игле». Машина устремилась к подножью огромной тени, потом скрылась под ней, направляясь на подземную парковку.
Регистрационный номер машины принадлежал одному из подрядчиков; официально они проводили встречу в цокольном служебном помещении с заведующим гостиничной кухни.
Их пребывание в «Игле» нигде не зарегистрируют.
Джеймс Уэбб пришел в «Иглу» раньше, тем же путем. Сейчас, на семьдесят седьмом этаже, он обдумывал рассадку. Было непонятно, какое место за овальным столом считать главным, и это беспокоило Уэбба больше всего. Он сел за стол лицом к окну. Синеву вспарывал одинокий самолет. Бывают дни, когда здесь словно бы находишься в самой сердцевине туч. А сегодня Уэбб был выше неба.
Хотя покамест еще не взлетел на самую желанную высоту.
«Что ж, мистер Пашкин, чем мы можем облегчить вам жизнь?»
Пожалуй, с этого и нужно начать. Мол, ему от Пашкина ничего не нужно; главная забота Уэбба – проторить для Пашкина дорожку. А впоследствии можно будет и напомнить о должке, намекнуть, чем лучше расплатиться за доброту зарубежных друзей. Встреча с Уэббом надежно компрометировала Пашкина, даже если ничего существенного на ней не произойдет. В этом и заключался главный соблазн власти. Амбиции заставляли идти на риск, и Уэбб твердо намеревался раскопать эту золотую жилу.
«Я готов предложить вам помощь, только и всего. Официально я не выражаю позицию правительства ее величества. – (Тут надо скромно кашлянуть.) – Но любые ваши просьбы будут благожелательно выслушаны теми, в чьей власти их удовлетворить».