Это еще до Вики, конечно.
— Это аутизм?
— Сейчас говорят «в спектре».
— Суть-то не меняется. — Вика убрала фонарик. — Она у тебя всегда с пустотой общается?
— Свет не уводи. Ну, она в своем мире, понимаешь? Ей там лучше, наверное. Вуаля! Прошу.
— Ага, не прошло и года. Кружок вокруг дома, и баиньки?
— Не, мы сейчас из города и по трассе чутка. Туда-обратно.
Машенька открыла дверь, подождала и только тогда села.
— Кто еще с нами поедет? — спросил Костя.
— Деушка-диозавр, — ответила Машенька.
— И дедушка с нами? Как интересно. Что же он говорит?
— Говорит, что вы дебилы рукожопые, — Машенька улыбнулась в пустоту, — квартиру просрали, так хоть икоту не проебите.
— Это так дедушка говорит?
— Икону он говорит. И к о н у.
Динозавр цвета мурена остановился на обочине.
Костя и Вика обошли машину и облокотились на капот. Машенька на заднем сидении говорила и смеялась.
— Блядь, Вика, да откуда я знаю? Она два слова связно редко произносит. Ну, я матом, бывает, ну а как нет-то? Но так — точно никогда. При ней.
— Ты ж не хочешь сказать, что у нас на заднем сидении мертвый дед, которого видит твоя дочь?
— Ну а какие варианты?
— Водка есть еще?
— Не-а, не взял.
— Лучше б ты ее с собой не брал.
— Ой, не начинай. Там кафешка по дороге.
В кафе «Дальнобойщик» не было мороженого, поэтому Машенька заказала сгущенного молока.
— А что еще дедушка говорит? — спросила Вика.
Машенька посмотрела на пустой соседний стул и заулыбалась.
— Пока дачу не продали, надо икону выкопать и дергать. Икона дорогая, вам, идиотам, обоим хватит.
— Так, я умоюсь пойду, а то вертолеты налетели.
— Пьешь как приемная, совсем удар не держишь.
— Завали.
За Викой пошли двое. Так держать удобнее. Она даже не успела вскрикнуть. Смогла только укусить высокого за руку и тут же получила по лицу.
По столу ползала полусонная осенняя муха. Машенька угощала ее сгущенкой, пока муха сама не превратилась в белый сладкий комок.
— Деушка-диозавр говорит, что Вику там сейчас по кругу пустят, а ты тут сидишь, как ушлёпок, и муху жалеешь.
До появления Вики Костя не умел драться. Ему как-то незачем было. Но в одиннадцать появилась она. И вечно разбитые руки. И нос.
— Газугазугазу!
— За нами. Фары высоко! Там пост ГАИ на выезде.
— Не успеем.
— Сворачивай!
— Сюда! Ну!
Кустустстыкусты кусты кукусты кусты.
Камень.
Сердце наполнилось ментолом, как в первый раз, когда из-за нее подрался.
— Она приемная!
— Пасть закрыл, она мне родная, понял?
И сам начал так называть, чтобы никто не подумал, что это больное.
Ель.
Динозавр цвета мурена буркнул дважды, из-под капота повалил дым.