— Вас, например? — спросил граф в том же насмешливом тоне.
— Если позволите, я продолжу рассказ. — Мисс Хартли не собиралась вступать в пустые дискуссии: слишком сильно хотелось все рассказать и покончить с этой медленной пыткой. — Тот цилиндр я забрала, — почти с вызовом продолжала она. — Он и сейчас в моей комнате в доме вашего деда. Я сохранила его отнюдь не из сентиментальных чувств, как вы, конечно, предположили сейчас, было затронуто мое любопытство. Не каждый день кого-то из моих почти что знакомых, — с особым акцентом, — почти что кэбом переезжает.
— А вам бы хотелось?
— Некоторых бы стоило, — колко отозвалась Эмилия, метнув в графа такой же колючий взгляд. Впрочем, сразу же продолжала: — Все стало в разы интересней, когда на одном из званых приемов я познакомилась с леди Линдфорд и вскользь упомянула проданный ею дом. Женщина с радостью подхватила, сказав, что рада избавиться от него, что дом тот был проклятым, как и весь проклятый Скай, который она ненавидела всем своим сердцем. Подумать только, возмутилась она, даже в день подписания купчей на дом их с графом Дерби едва не сбил экипаж… Безумный возница — о да, она отлично запомнила цвет его экипажа! — как будто нарочно правил на них. Теперь, по прошествии времени, ей кажется, именно так все и было, и леди Линдфорд пожаловалась бы полисменам, да по статусу ль ей связываться с полицией. И я расспросила ее про возницу… — Мисс Хартли сделала паузу, с удовлетворением рассмотрев зародившийся интерес в глазах графа. — Найти экипаж с бордовым передним крылом не составило большого труда: щеголеватый хозяин этого кэба, решив выделиться среди своей братии, тем самым только подставил себя.
— Простите, мисс, — перебил здесь Эмилию Галлахер, — кхм… хотелось бы уточнить: вы сами занимались поиском кэбмена или… подрядили кого-то?
Мисс Хартли едва заметно смутилась.
— Мне не впервой выдавать себя за мужчину, — призналась она. — Скажу больше, одно время мужская личина кормила меня. Объяснять я не стану, но ответ на ваш вопрос — да, я сама нашла кэбмена и расспросила его.
Инспектор Галлахер не скрывал своего восхищения:
— И он беседовал с вами?
— Деньги, инспектор, творят чудеса. И в тот день я узнала, что кэбмену заплатили за наезд на Эдварда Дерби, «джентльмена, который, сказали ему, выйдет из адвокатской конторы в сопровождении леди в черном траурном платье».
Сказав это, Эмилия посмотрела на графа: он явно был глубоко поражен, хотя тщился не выказать этого.
— То есть кто-то намеренно хотел убить графа?
— Другого объяснения нет, сэр, — ответила девушка. — И когда я поведала эту историю дедуш… мистеру Солсбери, он не на шутку встревожился. Порывался сам поехать на Скай и предостеречь внука, расспросить, кому этот несчастный (его собственные слова) перешел дорогу, а главное, почему. Подготовка к отбору к тому времени шла полным ходом: граф списался с родителями девиц, обговорены были условия, даты — я сказала ему, что в таких обстоятельствах, когда графа окружают опасные люди с неясными нам мотивами, отправлять на остров девиц неразумно, даже опасно. Он вроде бы согласился со мной, но дать запущенному процессу обратный ход уже не сумел… И тогда я сказала, что отправлюсь на Скай не в качестве одной из невест, а в целях особой конспирации — секретарем графа. Это дало бы мне больше свободы и, — рассказчица дернула шеей, словно шейный платок впивался ей в кожу, — больше возможностей для общения с графом. Откровенничать с девушкой граф точно не стал бы — характер не тот, как я сумела его изучить по рассказам мистера Солсбери, — а мужчине-секретарю он вполне мог довериться.