— Он уже у себя, Лотта, сказал, что справится сам. Не волнуйся!
Машинально киваю, отмечая данный факт.
— Спасибо, Алекс, — шепчу в ответ и, как сомнамбула, иду по лестнице вниз, сама толком не осознавая куда. Или все-таки осознавая… Ноги приносят меня в комнату с бабочками, и я мешком падаю на диван, непрестанно повторяя «все будет хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо», словно некое заклинание, способное разрушить все дьявольские козни Юлиана. А, может быть, я просто надеюсь, что бабочки подхватят мою молитву-заклинание и донесут ее до самых небес…
Не знаю, сколько я сижу вот так в странном полузабытьи, знаю только, что мне нестерпима сама мысль о том, что я ничем не могу помочь Адриану, утишить его душевную боль… Я не знаю, каково ему сейчас, знаю только, что ему больно, и я хочу быть рядом… Просто находиться около него и поддержать самим своим присутствием.
Иду на кухню и беру с полки пакетик с желатиновыми мишками — сладкое всегда помогало мне успокоиться — потом кладу в рот сразу трех разноцветных медвежат и крадусь по дому в сторону Адриановой комнаты…
21 глава.
В доме темно, только лунный свет прочерчивает яркие, призрачные дорожки сквозь незашторенные окна гостиной и кухни, а еще легкий росчерк лунного света — от окна коридора на втором этаже. Мне этого достаточно — я темноты не боюсь.
Подкрадываюсь к дверям Адриановой комнаты и замираю — тишина. Возможно, он уснул…
Подтягиваю свое узкое платьице, которое так и не успела сменить, и собираюсь было нести вахту у дверей любимого мною мужчины, да только мешочек с желатиновыми мишками выскальзывает из рук, и все его содержимое рассыпается по полу.
— Только со мной такое и могло случиться, — ворчу недовольным голосом, опускаясь на колени и начиная сгребать рассыпавшееся добро.
— Что ты тут делаешь? — слышу голос позади себя, и в проеме открытой двери, высвеченный все тем же золотистым лунным светом, вижу силуэт Адриана. И как это я не услышала открывающуюся дверь? Хорошо хоть достаточно темно, чтобы не различить, как я ползаю тут в своем непозволительно коротеньком платьице, задравшемся мама не горюй куда…
— Конфеты собираю, — отвечаю, как есть. — Рассыпала случайно.
— Это у тебя привычка такая, конфеты по ночам есть?
— В хорошей компании почему бы и не поесть, — пожимаю плечами.
Я не вижу глаз собеседника, но мне кажется, что он улыбается… Грустно, но улыбается.
— Давай помогу собрать, — вызывается он, тоже опускаясь на колени, и мы начинаем на ощупь выискивать на полу мои рассыпавшиеся конфеты. В какой-то момент наши руки соприкасаются в темноте, и яркая электрическая вспышка вспыхивает перед глазами… Резко распрямляюсь, и мы ударяемся лбами. Со всего маху.