— О, — стону болезненно, прижимая ладонь к ушибленному месту, — прямо искры из глаз посыпались! — На самом-то деле они посыпались еще прежде нашего столкновения…
— У тебя голова прямо чугунная, — вторит мне Адриан, оглаживая свой лоб.
— Да и у вас она не из сладкой ваты сделана, — парирую я, усаживаясь на пол. — Теперь точно шишка останется. — А потом начинаю улыбаться: — А знаете, что говорят, когда вот так ударяешься лбами?
Мужчина молчит. А ведь не может не знать — значит, просто не хочет этого слышать. Но я все равно произношу:
— Говорят, породнимся… Вот так.
— Шарлотта?
— Да?
— Угостишь меня своими конфетами? Если не жалко, конечно…
— Конечно, не жалко: вот, держите, — и я протягиваю ему весь пакетик. Но он не спешит его брать…
— Нет, давай съедим их вместе. Не против?
— Ннет, — слегка заикаюсь от удивления. — Я только за.
— Тогда заходи, не бойся. — И он пропускает меня в свою комнату, освещенную едва теплящимся в дальнем углу синеватым огоньком ночника. Вижу, как на полу у кровати серебрятся осколки разбитой прикроватной лампы — вот, значит, что разбилось тогда в комнате, догадываюсь в одночасье, а ведь до этого даже не обратила на осколки внимание… Не до того было.
— Хотите соберу? — предлагаю я, окидывая взглядом и кровать тоже. Та, все так же неприбранная, является живым напоминанием о свершившейся в ней измене…
— Оставь, Шарлотта, — усталым голосом отзывается Адриан. — Разбитую «вазу» все равно не склеить… — И присаживается на диван, вплотную придвинутый к большому панорамному окну. Потом похлопывает по месту рядом с собой: — Присаживайся, я не кусаюсь.
— Знаю, — бодрюсь я, хотя сердце почти замирает в груди. Еще ни разу не сидела так близко к нему, да еще в ночном полумраке… его собственной комнаты, в которой — хочу я того или нет — все еще витает призрак Франчески.
Сажусь и всем телом ощущаю, как от находящегося рядом мужчины исходит одурманивающий аромат мужского парфюма, так восхитившего меня еще при нашей первой встрече (воспоминания об этом вызывают улыбку), и как его тепло медленно притягивает меня к нему, словно невидимым магнитом, это я ощущаю тоже (как же хочется положить голову на его плечо и забыть обо всех наших треволнениях)…
— Можно я…
— Посмотри…
Произносим одновременно, и это вызывает обоюдные улыбки на наших лицах.
— Что ты хотела сказать? — интересуется Адриан.
— Я хотела… хотела спросить, можно ли мне положить голову на ваше плечо?
Адриан на мгновение задумывается, а потом качает головой:
— Лучше не надо, Шарлотта. Давай будем на звезды смотреть…
Я предпочитаю смотреть на бабочек, но сейчас умалчиваю об этом — звезды так звезды, пассивно размышляю я, рядом с ним мне безразлично на что смотреть, лишь бы мы делали это вместе. Жаль только, мне не позволено положить голову на его плечо…