Становится не на шутку страшно за собственную жизнь… Отступаю на шаг. Едва не падаю, запнувшись о ковер под ногами.
— Позволь помочь тебе, милый! — Виолончелистка подскакивает к нему с охапкой бумажных полотенец и начинает активно промокать расплывшееся пятно. То, как она делает это, кажется донельзя стыдным… Неприятным. Еще один шаг — и я срываюсь с места, бегу через дом, не разбирая дороги, выхватываю из вороха верхней одежды свое куцее пальтишко и натягивая на себя. Выскакиваю за дверь, оглушительно хлопнув дверью… Правда, никто не слышит этого из-за громыхания музыки. И к счастью…
Какая же я дура…
Идиотка.
Ругаю себя нехорошими словами. Поверила Юлиану, ввязалась в его нелепые игры… Что на меня нашло?
На улице жуткая холодрыга, мороз мгновенно забирается под юбку, покусывает практически голые ноги в тонких колготках и туфлях на высоком каблуке. Как же холодно! Ккак жже ххолоодноо… Стою под уличным фонарем в надежде на появление Юлиана. Вдруг он все-таки выйдет, забеспокоившись обо мне. Напрасно… Зубами отбиваю барабанную дробь. Даже дыхание сперло: не продохнуть. Нужно либо вернуться в дом, переступив через свою гордость, либо искать иные пути вернуться домой самостоятельно.
И первый вариант мне, определенно, не нравится…
Тренькает телефон. Сообщение от Алекса: «Надеюсь, эпохальная вечеринка удовлетворила все твои самые смелые ожидания?!» — и смайлик с высунутым языком.
Зачем только рассказала ему о вечеринке?! Дуреха.
Почти негнущимися пальцами печатаю быстрый ответ: «Поставь «хуже некуда» в десятую степень!» — и смайлик с перекошенным ртом. Через мгновение мой телефон отзывается мелодией Вивальди, слишком жизнерадостной в подобных обстоятельствах.
— Дда? — отзываюсь посиневшими губами.
И Алекс мгновенно распознает клацанье зубов:
— Ты чего зубами стучишь? — любопытствует он. — Покурить, что ли, вышла? Простудишься.
— Я нне ккуррю, — отбиваю зубами-кастаньетами. — Я с Юллианном рразрругалась…
— И что?
— И сттою на улице в оддиночестве — он мменя ббросил.
— Бросил одну на улице? — уточняет Алекс с настороженностью.
— Дда, я его ппуншем облила.
Против всякого обыкновения, Алекс не принимается подшучивать надо мной, выведывая подробности этого события, только осведомляется:
— Такси вызвала?
— Нне успела.
— Подожди секундочку, кто-то звонит по другой линии, — кидает он в трубку и отключается. — Буквально через минуту я снова слышу его голос: — Я вызвал такси. Жди. И обещай не замерзнуть насмерть, договорились?
— Ддоговорились, — отбиваю зубами, пряча телефон в карман.
С каждой минутой ожидания мороз словно усиливается… Я настолько оледенела, что ни заботливые виолончелистки с бумажными салфетками, ни сердитые парни с голубыми глазами — ничто, даже окружающий меня холод, не кажется более достаточно важным. Находят такие покой и умиротворение… Такой пофигизм, что…