— Прости, Алекс. — Чувствую себя полной дурой!
Как поднять инвалида-колясочника на третий этаж? От разочарования на самое себя и на сложившиеся обстоятельства слезы наворачиваются на глазах.
А Алекс вдруг окликает:
— Эй, парни, не подсобите с подъемом? Я заплачу.
Обращается он к парням на балконе соседнего дома: они смолят сигареты и тычут в свои телефоны. Я знаю их: это Оле Штойдле и его друзья по училищу.
— Сколько? — любопытствует Оле.
— Десятку сейчас и десятку после.
Те молча переглядываются, Оле отвечает за троих:
— Идет, парень.
И вот они тащат Алекса наверх, он подмигивает, вися на закорках одного из парней. То, с какой легкостью Алекс находит решение проблемы, до сих пор не укладывается в моей голове…
— Вот, герр Шуманн, принимайте, что говорится, с рук на руки, — гогочут парни, вваливаясь в дедушкину прихожую. И Оле интересуется: — Вы когда назад собираетесь?
— Вечером. Точно сказать сложно! — отвечаю я.
И он велит:
— Давай свой номерок. Позвонишь, когда понадобимся. — Подмигивает и выходит за дверь.
— Здравствуй, дедушка, — произношу все еще немного расстрерянным голосом. — Вот мы и приехали.
— Да уж я заметил, милая, — отвечает тот, и морщинки у его рта разбегаются во все стороны от вспугнувшей их улыбки.
Моему деду шестьдесят пять и выглядит он довольно крепким для своих лет, хотя и жалуется подчас на непослушные ноги. Но и то крайне редко: он не любит говорить о своих болячках (в душе ему все еще тринадцать, и он гоняет мяч с соседскими мальчишками).
— Это Алекс, мой друг, тот самый, о котором я говорила, — представляю своего гостя. — Мой дедушка, Йоханн Шуманн, будьте знакомы! — обращаюсь к Алексу. — Рада, что смогла к тебе выбраться. Как ты тут? Не очень скучал, я надеюсь?
Дедушка с Алексом пожимают друг другу руки, после дед обнимает меня:
— Скучал не скучал — дело одно, — отзывается своим слегка хрипловатым голосом, — а рад ли видеть тебя дома — другое, внуча. Ставь лучше чай, потом и поговорим.
Иду на кухню и включаю чайник. Дед напек к нашему приезду блинов, и я облизываюсь: с малиновым вареньем они особенно вкусные.
Во время чаепития я рассказываю деду про увлечение Алекса бабочками и о том, как это необычайно волнительно находиться среди них в Алексовой «берлоге», когда они порхают над твоей головой. Тот только головой качает и подкладывает нам с парнем блинчики, подливая в блюдце малиновое варенье. Дед его сам варит по рецепту своей покойной матушки… Ничего вкуснее я в жизни не ела.
— А в шахматы ты играешь? — любопытствует дед.
— А то, — отзывается Алекс с энтузиазмом, — я чемпион мира по виртуальной игре в шахматы.