— Что?! — не верю своим ушам.
Вскакиваю и делаю круг по палате.
Алекс, между тем, продолжает:
— Слушай, не решай вот так в одночасье, но подумай сама: дома у нас предостаточно места, и ты сможешь продолжать обучение, зная, что твой дед под надежным присмотром, — Алекс улыбается мне. — К тому же мы с ним будем полезны друг другу: он сможет обыгрывать меня в шахматы, я буду мучить его тренировками для ноги. Это идеальное предложение. Не отказывайся. — Он умоляюще глядит на меня.
От одной мысли о том, чтобы жить с Адрианом под одной крыши, невольно захватывает дух, но отрезвляющая мысль о Франческе возвращает с небес на землю.
— Это так неожиданно… Не знаю, что и сказать, — отзываюсь, не зная точно на что решиться. — Не уверена, что это будет уместно… Боюсь, дедушка может не согласиться…
— Он не захочет, чтобы ты бросала учебу ради него — возражает мне Алекс. — К тому же, мне будет не так одиноко в нашем большом пустом доме. И отец согласен со мной… Не думай, что это я сам все придумал. Ну, скажи, пап…
И тот говорит:
— Уверен, Юлиан тоже порадуется такому раскладу.
Его слова лупят прямо под дых, и я отзываюсь:
— А я более, чем уверена: дедушка на такое не согласится. Но за предложение благодарю… Правда, Алекс, мне очень приятно!
Тот выглядит недовольным: его «бабочка» не оправдала возложенных на нее ожиданий.
— Как твои новорожденные Монархи? — спешу сменить тему нашего разговора, и Алекс бросает краткое «хорошо», продолжая обиженно хмуриться.
Мне неприятно быть предметом его недовольства, но иначе я не могу.
Так мы и сидим какое-то время: три молчаливые фигуры в пустой больничной палате. И это почти невыносимо!
На третий день дедушку выписывают из больницы — к слову, в самый канун Рождества — и я, складывая вещи в рюкзак, то и дело ловлю себя на мыслях о том, что все это время ни разу не слышала ни о ком из Зельцеров.
Даже Юлиан ни разу не позвонил…
— Милая, где ты летаешь? — обращается ко мне дед. — Я трижды спросил тебя, где мои шахматы, а ты и не слышишь!
— Шахматы… Я уложила их в сумку, тебе не о чем волноваться.
— Да я и не волнуюсь, родная… разве что о тебе… самую малость, — отзывается он озабоченным тоном. — Что у тебя на уме? Рассказала бы деду.
— Я просто задумалась о своем.
Дед покачивает головой, но расспрашивать прекращает.
Что, если бы мы и взаправду перебрались на время в дом на Максимилианштрасе, думаю я.
Что случилось бы в таком случае…
Дергаю головой: хватит фантазий. И с решительным видом тяну застежку замка.
Выкатываю коляску с дедушкой в холл и осматриваюсь: где-то здесь нас должны поджидать два санитара, которым предписано препроводить дедушку до квартиры. Они знают, что у нас в доме нет лифта…