— Должно быть, Франческа ждет не дождется, когда же мы с дедушкой займем место за вашим праздничным столом… Так и вижу ее «счастливую» улыбку!
Адриан отводит взгляд от дороги и глядит на меня:
— Франческа празднует Рождество вместе с семьей в Италии. Ее не будет до нового года.
Я почти готова захлопать от радости, но все же сдержанно замечаю:
— А вы почему не поехали? Италию не любите?
— Италия — красивая страна, — отвечает он с полуулыбкой, — но Рождество по традиции празднуют вместе с семьей.
Становится стыдно за собственные слова: веду себя словно ребенок.
Нет бы радоваться столь неожиданному и приятному сюрпризу, но что-то не дает мне покоя… Что скребется маленьким червячком прямо у сердца.
— Вот, испек ваше любимое кокосовое печенье, герр Шуманн! — Алекс буквально с порога приветствует нас подносом со свежевыпеченным печеньем. — С кокосовой стружкой, как вы и хотели. А это, — он подает мне другое печенье, — твое любимое. Видишь, я хорошо подготовился! Рада?
— Более чем, — не могу удержаться от насмешливых ноток. — Особенно сговору за спиной у подруги.
Алекс пожимает плечами: виновен, каюсь, но, ты ж понимаешь, все это только во благо тебе самой.
И помахивает передо мной одной из печений:
— Ешь печеньку, она настроение улучшает.
Послушно сую в рот предложенное мне лакомство и вспоминаю ириски Акселя Харля.
В этот момент на лестнице раздаются шаги, и Юлиан Рупперт, моя давняя, но ныне почившая в бозе любовь, предстает перед нами во всем великолепии своих ста восьмидесяти сантиметров роста и ослепительной улыбки в тридцать два зуба.
— Шарлотта, девочка моя милая! — приветствует он меня объятиями и поцелуем. И шепчет на ухо: — Наконец, ты вернулась.
Улыбаюсь ему наигранно-счастливой улыбкой, хотя от вранья его тошно.
Как и от собственного:
— Соскучилась по тебе. По тебе и твоим поцелуям…
Вижу, что Юлиана эти слова удивляют также, как и меня самое: играть роковую красотку — не мое амплуа, но желание вызвать ревность у одного конкретного индивида оказывается много сильнее благоразумия.
— Боже мой, Лотти, я готов одарить тебя поцелуями от макушки до кончиков пальцев, — интимным шепотом сообщает мне парень, сминая край моего свитера.
Три пары глаз наблюдают за нами, и я слегка отстраняюсь.
— Дедушка, это Юлиан, — представляю дедушке парня, невольно краснея.
Он выглядит сбитым с толку, но здоровается, как должно: протягивает руку с улыбкой.
— Рад знакомству, молодой человек. Жаль, не привелось свести его раньше, — подпускает он тонкую шпильку.
— Взаимно, герр… э… — как ни в чем ни бывало отзывается Юлиан.