— Выходит, тебя принудили жениться? — спросила Лиззи.
И Аддингтон покачал головой:
— Не матушка, нет, — ей это вряд ли было по силам: боюсь, это были твои глаза… Большие, испуганные, так и взывающие о помощи.
— И вовсе они такими не были, — возмутилась Элиза. — Ты это просто придумал!
Он знал, что сердится она не всерьез, всего лишь не может смириться с внезапной капитуляцией… Ей нужно время, чтобы с этим ужиться.
И он произнес:
— Но чувства к тебе отнюдь непридуманные, Элиза. Я знаю… умею такое понять…
Вскоре, не без помощи Томаса, Аддингтон был отведен в свою комнату и уложен в постель, явившаяся Джейн, как обычно, несколько скованная в присутствии хозяйки, наложила ему лечебные компрессы. Элизабет, как бы ни старалась отринуть всякое предубеждение к ней, следила за горничной внимательными глазами.
Альвина сказала:
— Может статься, хозяйка, вы и сами желаете чему-то подобному обучиться? Вникая в лечебные свойства трав, можно многому научиться… Многим помочь. — И продолжив глядеть на спорую работу крестницы: — Я обучила ее всему, о чем знаю сама. Но и сама не ведаю многого… Не так, как дано то некоторым из нас. Бывшая леди Бродерик — да упокоится она с миром! — владела истинным травным волшебством: в замке говаривали, лечебные травы прошлись перед ней хороводом, и каждая назвала свои лечебные свойства.
Лиззи впервые отвела глаза от супруга и Джейн, поглядела Альвине в глаза:
— Очередная валлийская легенда? — спросила она чуть насмешливо.
Старуха пожала плечами:
— Так женщины говорили, я лишь повторяю услышанное. Легенда же гласит, что коли в ночь летнего солнцестояния найти в лесу папоротник женский и посидеть у него, не шевелясь под плотною тканью, то можно познать все тайны лечебных трав, вникнуть в саму их суть. Мол, пробежит мимо тебя каждая из них и о свойствах своих лечебных прошепчет…
— И вы полагаете, бывшая хозяйка именно так и поступила? Ходила в лес с травами разговаривать?
Альвина, видимо оскорбленная ее недоверием к старым легендам, молвила только:
— Легенды они ведь не лгут. Да и мертвые насмешек не любят… — И, не добавив более ни слова, проверила проделанную Джейн работу и увлекла ее за собой, оставив супругов наедине.
Лиззи забралась под одеяло, неловко прильнула к мужскому плечу, вопросила:
— Тебе уже лучше?
— С тобою рядом я словно другой человек.
Она улыбнулась:
— Все так переменилось… — и снова поглядела на рану у Аддингтона на плече.
Он не мог этого не заметить, однако все-таки промолчал, а Лиззи долго-долго глядела на нее в темноте. Пока не уснула…
… И не увидела сон. Себя в старой башне, в одной из пустующих комнат, лежащей под бархатным балдахином, изнемогающей от жары. Окна распахнуты, ветерок играет ажурными занавесками… Свеча почти догорела в ночи. И вдруг этот звук: скрежет по камню, громкое, сиплое дыхание… Она бы хотела подняться, да тело не поддается, тяжелое, словно свинец, оно едва ли способно и пальцем пошевелить. Не то чтобы спрятаться… Скрыться. От этого нечто, пугающего до дрожи… Подвижны только глаза. Распахнутые от страха, они наблюдают за тем, как нечто проскальзывает в окно, крадется на полусогнутых лапах-ногах, нависает над ней мохнатым, полузвериным телом…