Она стиснула руку дочери, и слеза медленно побежала по ее щеке.
Элизабет поинтересовалась:
— О каком человеке вы говорите? Кто приходил в деревню и почему?
— Имя уж я и не упомню, — ответила собеседница, — да и не важно оно. Авантажный такой мальчонка, лет двадцати или чуть больше. Все Бродериками интересовался… Вот и к нам заходил, знамо дело: мать моя горничной в замке работала, каждого в доме знала. Очень переживала, что с ними такое случилось… С каждым из них. Впрочем, вам, верно, о том мало известно: вы не из местных. Про Бродериков слыхом не слыхивали…
— Немного наслышана. Альвина рассказывала о смерти мисс Кэтрин и исчезновении мужчин Бродериков
— Рассказывала, значит. — Маргарет Чейз поглядела на девушку с любопытством. — Что ж, тогда она, верно, и о слухах упомянула… Тех самых, что после смерти мисс Кэтрин ходили.
Элизабет мотнула головой.
— Ничего такого она не упоминала, — сказала она. — А что за слухи такие?
— Такие, — ответила женщина, — что это не мисс Кэтрин прибоем у Берри прибило, другое то было тело. Девичье, но другое… Еще матушка, добрейшей души человек, говаривала бывало: «Отродясь у мисс Кэтрин таких волос не бывало, как у этой утопленницы». А ей ли не знать, коли тело ее она обмывала да в гроб укладывала… А прежде уборкой в ее комнате занималась и волос этих множество с ковра выметала. Только никто в Раглане и слова не сказал… Схоронили девицу, и дело с концом.
Элизабет возразила:
— Но разве родные родители смогли бы так обмануться? Да и к чему бы им это?
— Вот и я тем же вопросом задаюсь. О том и мальчонке заезжему говорила: не понимаю, я, дескать, что тут к чему, коль надо, то сами и разбирайтесь. А он словно обрадовался даже, денег мне дал: фартинг оставил, мол, за потраченное мной время. Чудный такой, в горчичного цвета камзоле… До сих пор так перед глазами и стоит.
Женщина даже улыбнулась, едва приметно, как солнечный луч через тучку пробился. И Лиззи, страшась, что она большего и не скажет, поспешила заметить:
— Но муж ваш деньгам не обрадовался…
— Не обрадовался, — подтвердила Маргарет Чейз. — Еще и обозлился на мой длинный язык. Сказал, зря я о Бродериках разболтала: мол, недоброе это дело — о них вспоминать.
— Отчего же?
Женщина тяжело вздохнула, задумалась на мгновение.
Произнесла:
— Бродерики — они ж проклятые, понимаете? Весь их род. От первого до последнего человека… Вы ж слыхали, верно, про лорда Гервальда, в оборотня обратившегося? Как жену он родную снасильничал да наследника зачал… С тех пор никому в нашей долине покоя нет. Все под страхом живем, ожидаем, не объявится ли новое чудище, старым Рагланом порожденное, Бродериками выпестованное.