И этот мужчина не шевелится…
Нет, он не спит, я абсолютно уверена в этом — слишком скованная поза для спящего, но он и не шевелится. Одежда аккуратно сложена на моем стуле у стены — просто отрада для глаз перфекциониста — так что я невольно улыбаюсь… и расслабляюсь. Никогда не раздевалась в присутствии чужого человека, кроме Юргена, конечно — он был единственным, перед кем я могла обнажиться, как физически, так и душевно, он был моей скалой, моей опорой, моим всем…
Стягиваю одежду, расстегиваю бюстгальтер и тихонько проскальзываю в ночную сорочку, не самая изысканная вещь, если говорить честно, мужчину ей не соблазнить, планировала бы заранее эту ночь — купила бы что-нибудь посексуальнее. От этих мыслей у меня даже пальцы на ногах поджимаются — давненько со мной такого не бывало. Это все тело в моей постели виновато… тело Доминика, красивое тело Доминика, которое я дважды видела обнаженным, и оно было прекрасно.
Пальцы на ногах поджимаются еще чуточку сильнее… это от холода, конечно! Хватит тут стоять и предаваться размышлениям: решительно откидываю свой край одеяла и юркаю в привычное тепло постели, прогретой мужским присутствием. Как же быстро возвращаются все эти, казалось бы, забытые воспоминания… осталось только прижаться к любимомому теплому боку и почувствовать сонное объятие, каким обычно награждал меня Юрген…
Стоп, Юрген мертв! Осторожно прижимаюсь к спине Доминика, который неподвижнее мраморной статуи. Спит ли? Уверена, что нет.
Робко, с грацией истинной скромницы, вновь кладу руку ему на грудь и чувствую быстрое биение его сердца. Не спит… Боже, я чувствую себя такой юной, словно девствнница на первом свидании! Вспомнилось, как я ошалело пялилась на грудь Ника три года назад при нашем первом знакомстве и как до ломоты в пальцах хотелось проверить твердость его мышц своими руками… Глупость несусветная, но иногда прекрасные картины хочется не только лицезреть, но и ощутить шераховатость холста подушечками своих пальцев.
… Тело под моими пальцами идеально гладкое. Сама не знаю, как моя рука оказывается под футболкой Доминика… я лишь утыкаюсь носом в уютное тепло его спины и еле слышно шепчу: «я люблю тебя, я так сильно люблю тебя», и мои пальцы продолжают рисовать круги на атласе его кожи.
Что ты делаешь, Джесс? — слышу наконец его хриплый голос. — Смерти моей хочешь, не иначе…
Мертвый ты мне ни к чему, — насмешливо улыбаюсь я. — Это было бы каким-то извращением, ты не находишь?!
Он с секунду молчит, словно обдумывая мои слова, а потом глухо сипит в ответ:
Ты знаешь, о чем я говорю… — Поворачивается ко мне с напряженной улыбкой на красивом лице, челюсти плотно сжаты… наверное, боится вцепиться в меня зубами, думается мне некстати, пытаюсь сдержать прижатой ко рту ладонью, рвущийся из глубины счастливый смешок. — Что с тобой, Джесс? Надо мной смеешься?