Джессика тебе тоже нравилась, с горечью думает молодой человек, припоминая, как отец лапал ее в оранжерее… Это воспоминание заставляет его покрепче сжать челюсти, чтобы не бросить отцу в лицо ответную колкость, которая лишь испортит их и без того натянутые отношения. Еще две минуты сумбурного прощания — и Доминик прячет телефон в карман.
Он сам не знает почему, но в этот самый момент его накрывает волной панического ужаса: а что, если Джессика, проснувшись этим утром, пожалела о ночи, что у них была? Что если она уже не ждет его больше… Что если?.. Он подхватывается было позвонить ей, но не решается — вместо этого заводит автомобиль и едет в офис, где до вечера сидит за разборкой абсолютно ненужных сейчас бумаг… Но ведь нельзя прятаться вечно: в конце концов это жалко и недостойно — он видел это на примере Ванессы не далее, как сегодня утром.
С этими мыслями он и звонит в ту самую дверь, за которой его ждет либо самое черное разочарование, либо…
Ева?
Доминик.
Девочка медленно осматривает его с головы до ног и останавливает свой строгий взгляд на чемодане.
Ты к нам на совсем? — осведомляется она самым серьезным голосом.
Я… если твоя мама… — он не знает, что на это ответить — ее надменность немого пугает его. — Она дома?
Нет, ее нет, — потом она складывает руки на груди и прищуривает глаза: — Ты сделал ей больно этим утром — она думает, ты больше не вернешься.
Но я вернулся…
И больше не уйдешь? — с напором осведомляется она.
Если вы позволите мне остаться…
Лицо девочки мгновенно расплывается в радостной улыбке.
Тогда заходи, — тянет она его за руку, — чего стоишь, как неродной? Мама скоро придет. Оставь чемодан вот здесь… Так ты точно больше не уйдешь?
Никогда.
Тогда пошли пить чай.
Спасибо, Ева. — И Доминик впервые за целый день осознает, что жутко и просто невыносимо голоден — до этого он не чувствовал ничего, а теперь вдруг эмоции нахлынули все разом, почти сбивая его с ног… Он падает на стул в уже знакомой кухонке и почти не верит, что все это правда: что он сидит в Джессикиной квартире и собирается пить чай с ее дочерью, и что вот и она сама скоро придет, и он, Доминик, скажет ей…
Раздается звонок в дверь.
«У каждого человека свои звезды».
*****************
Когда той ночью мы лежим в постели, прижавшись друг к другу так тесно, словно сиамские близнецы, Доминик вдруг говорит:
Помнишь, как мы с тобой познакомились?
Такое сложно забыть, — улыбаюсь я в темноту, — ошеломляюще красивый мальчик в одном полотенце и с большим самомнением…
Он тихонько посмеивается, и его точеный профиль серебрится в свете луны, как драгоценная монета.