Грейте ладони звездами (Бергер) - страница 27

Да, я присмотрю за братом.

И тут этот негодник открывает глаза и берет меня за руку:

Тетя Джессика, расскажите сказку! Пожалуйста.

Я невольно улыбаюсь, так как это не первая подобная просьба Томми.

Какую же сказку ты хотел бы услышать? — интересуюсь я, и личико мальчика лучится хитрицой в свете бледной настольной лампы.

Про короля с ослиными ушами! — Я знаю заранее, что именно это он и скажет — маленького Томми неизменно интригует бамбуковая дудочка, извещающая подданных об ослиных ушах их короля.

Хорошо, я буду рассказывать, а ты закрывай глазки. — Пристраиваюсь под боком у мальчика, и ощущаю, как говорится, затылком, внимательный взгляд его брата, наблюдающий за нами.

Могу я тоже послушать? — интересуется он, присаживаясь с другого края кровати. — Никогда не слышал этой сказки.

Совсем никогда?! — удивляется маленький Томми. — Но ведь ты такой большой…

Доминик хмыкает.

У меня не было такой вот Джессики, которая бы рассказывала мне сказки на ночь, — произносит он, обращаясь к брату, а потом — ко мне: — Мама не была сильна в историях, думаю, ты сама это знаешь. Так могу я остаться?

Это твой дом, тебе не нужно спрашивать, — отвечаю я, чувствуя себя участницей все той же фантасмагории, сотканной из теней и полусвета. А Томми лишь протягивает брату руку, и Доминик, сжав маленькую, хрупкую ладошку, растягивается по другую сторону от него, подложив другую себе под голову. Я обращаю внимание на то, какие глубокие тени залегают на его щеках под густыми рестницами и как это несправедливо, когда у мужчины они такие темные и густые… Легкая щетина покрывает его высокие скулы, похоже он сегодня еще не брился, и мне эта его небритостость кажется очень притягательной. Просто невероятно, насколько красивы могут быть некоторые люди!

А сказка? — вырывает меня из созерцательности голос Томми.

Да, я тоже заждался, — усмехается Доминик, не открывая глаз. Должно быть, он догадывается, что я рассматривала его!

Смущенно отвожу взгляд в сторону и принимаюсь рассказывать историю про ослиные уши примерно в сотый раз кряду. Где-то на половине истории дыхание мальчика становится мерным и глубоким — похоже, он уснул, и я замолкаю, чтобы убедиться в этом. Доминик тоже кажется спящим, по крайней мере он ни разу не пошевелился с самого начала истории.

Гляжу на часы, показывающие начало третьего ночи, и тихонько шевелюсь, чтобы размять затекшее тело. С неудовольствием думаю о том, что Хелена могла бы уже и вернуться… Где можно пропадать так долго?!

Разве ты не станешь рассказывать дальше? — вырывает меня из задумчивости голос Доминика. — Ты остановилась на самом интересном.