Я не паникую! — возмущенно восклицаю я, хотя, да, паникую, еще как паникую. — И вовсе она мне не подруга. Ты бы только видел ее: она настоящая кукла Барби!
Тем интереснее. Жду этой встречи с нетерпением!
О, я мысленно стону, как он может быть таким невозмутимым, когда я вся извелась от волнения!
И вовсе она мне не подруга, — повторяю я вслух, еще и не подозревая, что эта мантра бессильна против маленьких, златокудрых блондинок, заманивающих наивных чаехлебателей своими клубнично-шоколадными тортами со взбитыми сливками.
Юрген крепко держит меня за руку, когда мы переступаем порог дома Хелены Шрайбер, маленького двухэтажного коттеджа в десяти минутах хотьбы от нашего дома — должно быть, Юрген боится, что я дам деру. Ну право слово, не такая уж я и дикарка! Тем более, что и Элиас и моя десятилетняя дочь Ева, встретили сообщение о походе в гости с невероятным воодушевлением. Оба едва ли не пританцовывают от нетерпения…
Хозяйка встречает нас объятиями и поцелуями в щечку (никогда не понимала этого странного обычая!), Ева даже хихикает от восторга, за что я награждаю ее сердитым взглядом, Элиас же сразу же скрывается из виду вместе с Томми, который увлекает его в экскурсию по собственной комнате.
Пауль со смущенной улыбкой жмется на пороге кухни, откуда распространяются одурманивающие запахи свежей выпечки.
Здравствуй! — обращаюсь я к нему с улыбкой. — Вот мы снова и встретились…
Не стоило мне рассказывать маме о нашем знакомстве, — отзывается он смущенным голосом. — Не думал, что она будет навязываться вам…
Вот, значит, почему он выглядит таким смущенным — ему претит материнская жажда общения, которая для него граничит с навязчивостью. Ох, как я его понимаю! Но вслух говорю о другом:
Глупости, я очень рада этому знакомству.
По его глазам вижу, что он мне не верит, но в этот момент подходит Юрген и протягивает парню руку, после чего они заводят абстрактный разговор о Мюнхене. Я иду на кухне, где Ева бойко пархает от тарелки к тарелке, словно суетливая пчела над медоносным цветком, и жужжит, то есть охает и ахает, как заведенная… Ну что ж, посмотрим, чего там наколдовала наша хозяйка!
Передо мной два невероятного вида торта, украшенных так искуссно… так умопомрачительно красиво, что я даже сомневаюсь — не будет ли непростительным варварством с нашей стороны взять и раскромсать сие произведение искусства кухонным ножом… Банально жалко. Я, действительно, впечатлена, если не сказать больше.
О, это невероятно, Хелена! Вы сами это сотворили? — присоединяю я свой восхищенный голос к сонму восторгов моей дочери. — Не знаю даже, как мы станем это есть…