Пьяна от чего, глубоким басом бубнит мой внутренний анализатор, направляя мою руку к щеке моего спящего ангела. Не от любви ли?
«Кажется, рождественские чудеса иногда случаются!» думается мне в тот момент не без иронии и я провожу пальцем от щеки к подбородку этого рождественского чуда, которое спит так крепко, что даже не шевелится. Потом мои пальцы скользят к его векам и бровям, рисуя на нежной молодой коже замысловатые дуги и полукружия, сплетенные из нежности и любви.
Наверное, именно в тот момент, когда теплая жилка Ника у основания шеи трепетно подрагивает под моими пальцами, словно азбука Морзе, отбивающая некое тайное послание прямо мне в сердце, я понимаю, что это не просто парень, в которого я могла бы однажды влюбиться, нет, это уже был парень, которого я любила… И обманывать самое себя было бы глупо да и бесполезно.
Я люблю тебя! — шепчу совсем тихо, вырисовывая пальцами нежный обриз его верхней губы и замирая от ощущения счастья в самой глубине моего сердца. — Я люблю тебя, милый мой мальчик!
Ник слегка шевелится, выпростав из-под одеяла руку с тонкими пальцами, которые совсем недавно утешали меня… Я притягиваю безвольную ладонь к своему лицу и целую тонкое запястье, потом переплетаю наши пальцы и погружаюсь в умиротворяющий сон.
«… Если ты меня приручишь, мы станем нужны друг другу. Ты будешь для меня единственным в целом свете. И я буду для тебя один в целом свете».
**************************************
Я просыпаюсь на рассвете, ощущая привычную, но почти подзабытую тяжесть чужой руки на своем бедре — Доминик спит рядом, уткнувшись лицом в подушку.
Когда вдруг успело так случиться, что этот человек стал настолько важен для меня?!
Я осторожно выскальзываю из-под одеяла и крадусь в ванную, страшась на самом деле реакции Евы, которая могла бы увидеть нас вместе… Что она подумает и скажет, узнав вдруг о моем чувстве к брату Пауля? Оскорбит ли ее моя «переменчивость», как она может это счесть, по отношению к ее отцу? Мне страшно потерять доверие и любовь дочери, которые, как я вдруг понимаю, значат так много для меня.
Как поведет себя сам Доминик поутру?
Как мне вести себя с ним этим утром и вообще… как мне теперь быть?
От вопросов кружится голова и я, на цыпочках пробираясь из ванной на кухню, не сразу замечаю Еву, стоящую у дивана и молча взирающую на спящего Доминика.
Я мысленно стону… и наконец приволакиваю свое непослушное тело все к тому же дивану.
Ева, даже не повернув головы, едва слышно произносит:
Спит как младенец, правда? Зато когда проснется, ему потребуется аспирин…