Она должна вернуться.
Почему она решила, что земля, цветной и рельефной картой выложенная на небесном своде, это и есть Израиль? И даже если так, где найти Иерусалим? А найдя, как попасть?
Ее толкали женщины, пробиравшиеся к стене, чтобы погрузить руки в тоненькие струйки бесчисленных фонтанчиков. Все они, как ей казалось, не принадлежали к ее миру — они были босы, большинство носило длинную одежду, отдаленно напоминавшую платье-балахон. Она искала глазами и нашла — худенькая девушка тихо стояла поодаль: короткая стрижка, сарафан, приоткрывавший небольшую грудь, на лице выражение легкого недоумения вперемежку с брезгливостью. Видимо, одна она и услышала крик, потому что повернула голову и посмотрела Дине в глаза.
— Где я? — спросила Дина, и девушка услышала. Она протянула к Дине руки, рванулась всем своим худеньким телом, но не сдвинулась с места, будто ноги ее росли из почвы. Она была как деревце, такая же гибкая, тоненькая и беззащитная.
Нужно успокоиться, подумала Дина. Что бы ни происходило, криком не помочь. Что бы ни происходило, она вызвала это сама, потому что прочитала кодовый текст. Никакой мистики. Если она ушла, то может вернуться. Нужно успокоиться.
Она сделала шаг, и это удалось. Более того, Дина почувствовала легкость во всем теле, она будто парила над землей, хотя еще минуту назад, казалось, была придавлена к ней тяжестью — возможно, скорее душевной, чем физической. Правильные поступки облегчают душу, — подумала она и не удивилась зрительно прямой интерпретации старой поговорки. Почему ее шаг был правильным?
Она подошла-подплыла к девушке, поняв без усилий, почему та не в состоянии сделать ни шага. Девушка смотрела на Дину без испуга — она тоже знала. Они протянули друг другу руки, переплели их, будто ветви, и Дине показалось, что девушке стало легче, она даже шевельнула ногой, сдвинув ее на полшага.
— Где мы? — опять спросила Дина. — Ты… давно здесь?
— Не знаю, — девушка молча смотрела Дине в глаза, разговор был беззвучен, но слова гулко отдавались эхом, будто возникали внутри черепа и отражались от внутренней поверхности, как внутри пустого шара. — Мне кажется, я здесь очень давно. Год или два. Но ничего не изменилось. Стена. Фонтанчики. Женщины. Небо как карта. Солнца нет, а светло. И нет теней. И не хочется есть. И не устаешь стоять. А идти не можешь. Я знаю, что должна подойти к стене и умыть лицо из своего фонтанчика. Я знаю — из какого. Но не могу сдвинуться с места.
Дина потянула девушку за руку, это оказалось все равно, что попытаться вырвать из почвы деревце.