Воспользовавшись возможностью, я схватила Жданова за край пиджака и прокричала:
– Это мог быть наш дом! А в доме могли быть дети! Ты понимаешь?! Ты понимаешь, что происходит? Тут только два варианта, – кричала я, тряся Влада за воротник рубашки, – Либо они промахнулись, либо они делают тебе последнее предупреждение! Ну чем ты не угодил им? – я заплакала.
Мое летнее платье промокло и перепачкалось от грязных брызг. Влад взял меня за плечи и убедительно заговорил:
– Ты права. Здесь больше не безопасно. Я увезу детей в безопасное место. Клянусь тебе! – с этими словами он продолжил свой путь к источнику возгорания, – А ты уезжай сейчас же.
– Куда? Куда ты увезешь их? – кричала я ему вслед, – Разве может быть сейчас хоть где-то безопасно?
– Да, – Влад остановился и оглянулся.
Он был мокрый насквозь. Волосы прилипли ко лбу, вода струилась по лицу. Вероятно, я выглядела не лучше.
– Там, где все началось, Марго. Там они будут в безопасности.
Он говорит про базу, догадалась я. Неужели купол, который скрывал ее территорию от посторонних глаз долгие годы, способен защитить и от злодеяний взбунтовавшихся базистов или клонов? Но задать этот вопрос я уже не успела, Влад вплотную приблизился к пылающей пучине. Следовать за ним дальше было невозможно, дым сковал горло, а внизу живота больно кольнуло. Собрав последние силы, я вернулась к машине.
Дома меня встретил взволнованный и не на шутку перепуганный Витек.
– Ритка, где тебя носило?! Тут такое творилось! Громыхало как в аду!
– Откуда ты знаешь? – устало откликнулась я, проходя в спальню.
– Что?
– Как в аду.
Витя пожал плечами.
– Хотя ты прав, – философски заметила я, – Грань между преисподней и реальным миром становится все зыбче.
Я упала на кровать без сил. Слишком насыщенной оказалась первая вылазка в люди после долгого затворничества, сопровождающегося голодовкой. До мельчайших подробностей я пыталась восстановить в памяти те мгновения, когда я увидела детей. Перед глазами стояли маленькие ручонки, пытающиеся дотянуться до меня, а в голове гудело «мама». Но кто-то еще пытался сигналить маме в этот момент. Выражалось это в сильной тянущей боли внизу живота. Я твердо решила посетить доктора с самого утра.
Осмотрев меня, врач, миловидная женщина лет сорока с темными волосами, собранными в тугой хвост, озабоченно покачала головой. Я чувствовала себя не в своей тарелке. Будучи в третий раз беременной, впервые оказалась в женском центре. Однако к доктору сразу прониклась симпатией – еще довольно молодая для главврача, хорошо знающая свое дело, ухоженная и доброжелательная, она мне кого-то отдаленно напоминала. Ну конечно, примерно столько же лет сейчас должно быть моей подруге молодости – Жанне. И аналогия напрашивалась не случайно – не поставь Жаннка на себе крест, сейчас могла бы так же деловито носить звание заслуженного врача. Задумавшись, я вдруг услышала голос старой подруги. Но наваждение длилось всего секунду. Едва заметно вздрогнув, я поняла, что говорит врач.