Далее понеслись счастливые дни и ночи, пусть иногда и бессонные. Я даже не представляла, что буду так счастлива, и больше не смела грешить на скуку и одиночество. У меня был Андрюша, и он заменял мне целый мир. Только одна мысль омрачала моё счастье: я боялась, что сыну придётся расти в этом нестандартном мире, и он никогда не сможет жить в нормальном обществе, никогда не увидит ничего, кроме этой базы. Я делилась своей тревогой с Владом, но он убеждал меня, что настанет день, и мы откроемся миру и вернёмся в общество нормальных людей, но спешить тоже нельзя. А пока ребёнку и здесь хорошо – природа, свежий воздух.
Влада я снова попыталась отдалить от себя, как только вышла из «роддома». Теперь мне был никто больше не нужен, а тем более он. Я пыталась расставить приоритеты, говорила ему, что наличие общего ребёнка не делает нас семьёй. Но на этот раз он был непреклонен:
– Тебе стоит забыть наконец про все свои капризы и эгоизм. Я во многом потакал тебе в последние месяцы, дал достаточно времени прийти в себя, подготовиться к новой жизни, побороть все призраки прошлого. Ребёнку нужны и мать, и отец, и мы с тобой обеспечим ему полноценную любящую семью! – Обозначив свою бескомпромиссную позицию, Влад уходил в лабораторию, оставляя меня наедине с моими мыслями.
Этого и следовало ожидать: вернулся прежний Влад – властный и непреклонный, не терпящий никаких возражений. Впрочем, я недолго печалилась, Андрюша рос, и все невзгоды, случившиеся со мной, не казались такими уж страшными. Даже жизнь под одной крышей с Владом не могла омрачить моего счастья. Влад был сдержан и иногда суров со мной – видимо, глубоко внутри него засела обида за прошлое. Меня такое сдержанное общение в принципе устраивало. Зато все эмоции Жданов выражал в общении с сыном. Отцом он был замечательным, тут придраться было не к чему. Со временем я даже научилась уважать его за это.
Я была покорна, не выражала никаких недовольств, не предъявляла претензий. Нет, я не смирилась. Скорее это было затишье на неопределённое время. Насчёт «призраков прошлого» Влад ошибался, они не отпускали меня. Не было и дня, чтоб я не погрузилась в воспоминания о Жане, ни дня без надежды на счастливое воссоединение с ним. Однако бдительность Влада мне удалось притупить очень хорошо. Со временем он стал более мягок и спокоен, он действительно верил, что из нас получится настоящая семья.
Окончательно он успокоился, когда через два года я снова забеременела. Он уже не трепетал от восторга, как после известия о первой моей беременности, но по всему было видно, что радость переполняла его. Он пытался сделать вид, что это естественное событие, именно этого и следовало ожидать, мы же ведь настоящая семья! У меня же было двоякое чувство. С одной стороны, мне не хотелось привязывать себя к Владу ещё больше, но с другой – мне сейчас были очень приятны материнские хлопоты, это было лучшее, чему я могла посвятить себя в эти годы безвременного заточения.