Похоже, Жанна закончила своё повествование. Я думала, больнее не будет, но от известия о женитьбе Жана и о прибавлении в его семействе моё сердце сжалось ещё сильнее.
– У тебя же остался адрес? – услышала я свой собственный голос.
– Что?
– Московский адрес Жана, на который ты отправляла ему поздравительные открытки?..
– Да, я до сих пор помню его наизусть, – покорно отозвалась Жанка и закопошилась в своей сумке, извлекая из неё клочок бумаги и карандаш. Она быстрым движением руки коротко накарябала название улицы, номер дома, квартиры. Положила на приборную панель. – Я понимаю, тебе, возможно, стоит самой посмотреть ему в глаза последний раз и отпустить. Отпустить свою больную любовь. Он не достоин тебя, он оказался не тем человеком, которого ты видела в нём. Но в этом ты уже должна убедиться сама, – она задумчиво посмотрела в окно и продолжила: – Ты знаешь, Рит, когда я увидела Жданова по телевизору, а потом ещё узнала о существовании жены и двоих детей, мне как-то полегчало. Я подумала, что, возможно, не так уж и виновата перед тобой, что, вполне вероятно, Жан был прав – и ты действительно первая предала нас и променяла на Влада. Раньше я, конечно, не могла предположить такого, но, узнав о вашей семейной идиллии, засомневалась. Я даже почти убедила себя, что ты живёшь своей счастливой жизнью, а о нас и думать забыла. Но сейчас я отчётливо поняла, что напрасно пыталась утешить себя. Тебе тоже было нелегко все эти годы. А сейчас… Одному Богу известно, каково тебе сейчас. Но я всегда говорила: горькая правда лучше сладкой лжи. Ты сильная и справишься с этим. Главное, твоя совесть чиста, а остальное обязательно наладится и образуется.
Тут мы одновременно посмотрели на часы, которые показывали ровно четыре – занятия закончились и наше время истекло. Я почувствовала, что должна что-то сказать, закрыть глаза на всё только что услышанное и по старой дружбе как-то помочь этой загнанной в угол женщине. И я быстро заговорила:
– Жанна, почему ты до сих пор скрываешься? Ты знаешь, что всех бывших базистов полностью амнистировали и наделили немалыми привилегиями? Тебе нужно прийти в Центр к Жданову. Я предварительно поговорю с ним, и тебе выдадут новые документы на старые имя и фамилию, скорее всего, даже вернут право на медицинскую практику. Ты ещё молода, многого сможешь достичь. Ведь сейчас ты живёшь совсем не той жизнью, о которой мечтала. Мы с тобой очень похожи, мы не умеем довольствоваться малым…
– Довольно, – резко прервала меня Жанка. – Во-первых, мы с тобой совсем не похожи – чем дальше, тем больше я в этом убеждаюсь, и от осознания этого мне становится всё более и более тошно от самой себя. Во-вторых, прошу тебя не заикаться Жданову обо мне. Я смотрю, ты научилась видеть в людях только хорошее, даже в таком человеке, как он… – она немного замешкалась, – …и как я. Но если тебе действительно так жаль меня, то не надо способствовать тому, чтобы Жданов съел меня с потрохами, стёр с лица земли, ведь он всегда мечтал это сделать, ему осталось только узнать о моём местонахождении. Ну и, в-третьих, меня всё устраивает. Я уж как-нибудь доживу свой век тихо и спокойно, без всяких привилегий и довольствуясь малым.