Я не успела ответить. В сумочке запиликал мобильный. Незнакомый номер. Наверное, попросят отогнать машину. Точно. Мужской голос с кавказским акцентом требовал срочно освободить дорогу.
– Извини. Мне пора.
Просить Жана подождать, пока я перегоню машину, было бессмысленно. Очевидно, наш разговор тяготил его, а последний свой вопрос: «Ну а ты как?» – он задал лишь из вежливости. Значит, на этом всё. Так тому и быть. У меня ещё будет время всё обдумать. Возможно, он ответил бы мне ещё на пару волнующих меня вопросов, но, видно, не судьба, потому что какому-то кавказцу срочно потребовалось выехать из двора.
Я ещё немного порылась в сумочке и протянула ему визитку своего дома моды.
– Здесь мой мобильный и рабочий телефон. Сохрани на всякий случай, мало ли, понадобится помощь или просто захочешь поговорить.
Я чувствовала себя глупо, но не могла уйти просто так. Слишком непонятным и незавершённым показался мне наш разговор. Я, конечно, понимала, что даже если бы я задержалась в этом тёмном лестничном пролёте на несколько минут дольше, то ничего бы не изменилось. Жан не проникся бы ко мне прежней любовью и не пал бы к моим ногам с просьбами о прощении. Но что-то в нашей встрече показалось мне крайне неестественным.
Уже по дороге домой я прислушивалась к себе. Сердце неприятно ныло. Но от любви к Жану, этому понурому, грубоватому человеку, оно не разрывалось. И уже это радовало. Что скрывать, я старательно пыталась подавить все те эмоции и воспоминания, которые полезли наружу, когда я увидела его. Я помнила о цели своего визита и не давала воли чувствам. Хотя стоит признать, что если бы Жан повёл себя по-другому, то один Бог знает, чем бы закончилась наша встреча. Если бы он покаялся и поклялся в вечной любви, то шаткая стена, которую я кирпичик за кирпичиком строила между нами, неминуемо бы пала. Но он сделал всё, чтобы оттолкнуть меня навсегда. Он сделал эту стену просто непробиваемой. Я никак не могла поверить, что в этом человеке столько чёрствости и равнодушия, что обида так глубоко засела в его душу. Теперь, когда я увидела это своими глазами, мне довольно легко было представить, как дошло до того, что он изменил мне с Жанкой. Я просто перестала для него существовать, ещё тогда, восемь лет назад. Поэтому и встретил он меня как давнюю знакомую, о которой и думать забыл. Обиднее всего было то, что любимый человек первый обвинил меня в предательстве, когда я отчаянно шла на жертвы ради него. Я могла бы попытаться понять, что тот способ помочь Жану, к которому я прибегла, был для него неприемлем – даже несмотря на то что он был единственно возможным! Но у меня в голове не могло уложиться, как это могло перерасти в злую ненависть, которой Жан одаривал меня по сей день.