Мы с Жаном понимали друг друга с полуслова, ни разу между нами не было размолвок. Раньше я бы сказала, что такие отношения могут быстро наскучить, но рядом с ним я всегда ощущала внутренний подъём.
Жданов так и не включил Жана в научную группу, несмотря на подходящий профиль его деятельности. Видимо, недостаточно было у Жана заинтересованности в ждановских исследованиях, маловато энтузиазма. Однако и совсем со счетов он его не списал. Карина лично вела какой-то проект и пару раз в неделю вызывала Жана в лабораторию себе в помощь. Такое положение вещей меня устраивало. Карина была последним человеком на базе, к которому я могла бы приревновать Жана. Я была спокойна, даже когда она уводила его почти на целые сутки. Карину не интересовал никто, кроме Жданова, и её преданности хозяину не было предела – в этом я была уверена.
Жан частенько приносил разные байки из недр нашей базы. Оказывается, там, в подземных лабораториях, кипела бурная жизнь. В частности, он поведал о том, как Карине достаётся от Жданова за малейшую оплошность или неточность и как она молча сносит все нападки и замечания.
– Карина как губка для негативных эмоций Жданова, – говорил Жан. – Ни на кого больше он не позволяет себе повысить голос.
– А с чего ему нервничать? – недоумевала Жанна. – На всех семинарах он говорит, что мы уверенно идём к намеченной цели. Что не за горами тот день, когда наши открытия потрясут мир. По крайней мере, так говорят те, кто посещает эти его лекции.
Я же подозревала, что причина нервозности Жданова совсем в другом. С того дня, когда наши с Жаном отношения стали достоянием общественности, во Владе произошли едва уловимые перемены. Он ещё глубже погрузился в работу, стал более требовательным и жёстким. На меня это, правда, никак не распространялось, так же как и на Жанку, и на всех тех, кто не был задействован в научном процессе. Но, по словам Жана, работа над основным проектом, имеющим рабочее название «Затмение», идёт ускоренными темпами и днём и ночью. Однако в саму суть этого проекта были посвящены только избранные, к коим Жан никак не относился.
Проверить правильность моих догадок было непросто. Влад держался сдержанно, не выдавая своим видом недовольства нашим с Жаном романом. И лишь однажды я случайно поймала взгляд Влада, который рассказал мне о многом.
В один из субботних вечеров, после очередной тяжёлой для многих базистов рабочей недели, мы с Жаном, как всегда, устроились на последнем ряду нашего местного кинозала. Обещали громкую премьеру, очередной фантастический фильм про конец света.