Однако, успокоившись, она посоветовала Кириллу написать заявление об уходе. Если уж решили, то непременно выживут, не мытьем, так катаньем, так что лучше уйти по-хорошему, без скандала.
— Поработаешь пока в отцовской больнице, а там видно будет. На Ярославском меде свет клином не сошелся… — мать ласково взъерошила сыну волосы. — А может и нашего ректора вскоре снимут. Он не очень-то крепко на своем месте сидит, от собственной тени шарахается.
— Я после такого подлого свинства обратно на кафедру не вернусь! — отрезал Кирилл, донельзя уязвленный тем, как с ним поступили.
— Есть еще кафедра факультетской хирургии и кафедра факультета усовершенствования, — напомнила мать. — Поживем — увидим.
«Докторская зависает, научный стаж прерывается… — грустно думал Кирилл. — В лучшем случае потеряю год…».
Последнюю фразу он машинально произнес вслух.
— Не раскисай! — одернула мать. — Ты мог бы потерять гораздо больше! Как сказал Конан Дойль, скрытое несчастье лучше публичного позора.[4] Представь, что было, если бы тебя осудили и отправили в колонию.
— Скрытое несчастье? — Кирилл криво усмехнулся. — Да об этом весь город знает. Ко мне теперь-то и на стол никто не ляжет. Станут говорить: «а, это тот самый, который в Москве пациента угробил».
— Мы уже все обдумали, Кирюша, — взгляд матери из строгого стал ласковым. — Папа назначит тебя заведовать оперблоком. Сначала будешь «и.о.», а затем станешь полноценным заведующим. На этой должности тебе оперировать не придется, а если захочешь двинуться по административной линии, то она станет хорошим трамплином. Большинство замов по хирургии выходит из заведующих «приемниками» и оперблоками.
— Я хочу оперировать, мама, — сказал Кирилл. — Очень хочу. Это — мой шанс реабилитироваться. Я должен доказать всем, и в первую очередь самому себе, что я — хороший хирург. У меня нет более важной цели…
— Не торопись! — предостерегла мама. — Пусть все уляжется и забудется, а там, если захочешь, станешь брать операции. Начнешь с экстренных пациентов, которым не до выбора врача, а там и на плановых переключишься. Людская память короткая. Через месяц об этом перестанут судачить, а через три — забудут. Вспомни прошлогодний скандал с урологом Шихтманским из отцовской больницы. Там был аналогичный случай, только он аорту скальпелем зацепил. И кто сейчас об этом вспоминает? Главное — не опускать рук и не впадать в уныние.
В уныние Кирилл не впадал. Ему просто было обидно. Называется — захотел освоить передовой метод. И что в итоге? Уж лучше бы сидел на попе ровно и не дергался.