С людьми, находящимися в одурманенном состоянии, следует вести себя спокойно и вежливо.
— Присаживайтесь, пожалуйста, — Кирилл указал рукой на стул. — Как папа себя чувствует?
— Отец умер, — тихо и зло сказал Гасанов-младший. — Похоронили уже.
Правой рукой он сделал какое-то странное движение… Что было дальше, Кирилл не помнил. Очнулся он в незнакомом месте, которое оказалось реанимационным залом скоропомощной горбольницы. Дежурный врач рассказал, что Кирилл получил удар кастетом по голове и несколько ударов ногами по ребрам. Ничего страшного, череп цел, сломано всего одно ребро, пока отдыхайте, коллега, а завтра утром определимся, что с вами делать — оставлять или переводить в отделение.
Потом приходил капитан полиции, должность и фамилию которого Кирилл не запомнил, в память врезалось только звание. Капитан спрашивал о были ли у Кирилла конфликты с семьей Гасановых или какие-то иные поводы для возникновения личной неприязни.
— Не было никакой неприязни, — ответил Кирилл. — Отец раз пять или шесть был у меня на приеме, всегда в сопровождении сына. Никаких конфликтов, оба очень вежливо себя вели. В последний приход я уговаривал отца госпитализироваться и предупредил, что дома он рискует умереть. Не понимаю, какие могут быть ко мне претензии?
— Он здесь умер, — капитан ткнул указательным пальцем в пол. — В реанимации. Готовили к операции, да не успели.
«К операции? — удивился Кирилл. — А, наверное, шунтирование[10] хотели сделать… Но почему здесь?.. Здесь же нет никакой кардиохирургии…».
Ситуацию прояснил заведующий отделением во время утреннего обхода.
— Гасанова вашего к нам привезли с перитонитом, — сказал он. — В критическом состоянии. На вскрытии обнаружилось прободение язвы желудка…
После обхода Кирилла перевели в отделение сочетанной травмы. Он просил выписать его домой, но заведующий наотрез отказался, сославшись на инструкцию, запрещавшую выписку из реанимационных отделений — переведем в обычное отделение, полежите там пару дней, а тогда уже можно и о выписке думать. Сотрясение мозга — штука коварная, последствия проявляются не сразу.
На второй день пребывания в отделении к Кириллу явился гасановский адвокат, которого звали Сергеем Сергеевичем, и фамилия у него была под стать имени — Сергеев. Адвокат сообщил, что его клиент сильно сожалеет о содеянном в состоянии аффекта, вызванного смертью отца, просит прощения за свой поступок и готов компенсировать нанесенный ущерб в рамках разумного, а также обещает не писать на Кирилла жалобы в вышестоящие инстанции.
— Аффект наступает сразу и длится недолго, — осадил адвоката Кирилл, писавший на пятом курсе доклад по аффективным психозам. — А он меня хотел убить уже после похорон отца. И кастет прихватил. Налицо осознанное намерение. В аффекте бью не заранее приготовленным оружием, а тем, что под руку подвернется. Пусть ваш клиент жалуется на меня куда хочет — я его отца смотрел вместе с заведующей отделением, ей и отвечать. А я, в свою очередь, прослежу за тем, чтобы он сел, реально и надолго.