Кирилл благоразумно не стал припоминать девушке на выданье ее любимую фразу: «В это г…о я больше не вляпаюсь, следующим маршем Мендельсона в моей жизни будет похоронный!».[17]
Родители восприняли известие о возможном альянсе с бывшей однокурсницей спокойно. Отец сказал: «пора бы уже», а мать призналась, что Ира ей всегда нравилась. Целеустремленная девушка — росла без отца, а мать потеряла на третьем курсе, но, тем не менее, не сбилась с пути, выучилась, «остепенилась», вышла в люди. Молодец! Подтекст, как это часто случалось у матери, был обидным — тебе, неустроенный ты наш, именно такая жена и нужна! — но Кирилл предпочел притвориться, что подтекста он не услышал, а мать, в свою очередь, не стала развивать эту тему. Расставаться нужно по-хорошему, без обид.
Предложение было сделано в традиционном романтическом стиле с кольцом в бархатном футляре, но с некоторыми поправками — не было свечей, вставания на колено перед всем залом и радостных воплей невесты. Ну и вместо «Да!» Кирилл услышал: «Не знаю — стоит ли, но почему-то хочу». В такси целовались так страстно, что пожилой водитель одобрительно поинтересовался:
— Маладажони, да?
— Пока что жених и невеста, — ответил Кирилл.
— Но ребенок у нас уже есть! — добавила Ира.
К мысли о наличии ребенка нужно было привыкнуть, но в целом Кирилл не имел ничего против. Девочка вроде как милая, спокойная, учится на отлично, собирается стать врачом, как мама… Того и гляди, новая врачебная династия будет основана.
Свадьба получилась более чем камерной — жених, невеста, дочь невесты, родители жениха, две подруги невесты — но душевной. Посидели-пообщались, спели хором «Ярославскую» из репертуара Михаила Круга (мама была немножко шокирована, но вида старалась на подавать) и даже устроили метание букета невесты, который ловко поймала ее дочь. Ну, разве что драки не было, но это уже излишество, хорошая свадьба хороша и без драки. «В целом все нормально, — подвел итог Кирилл. — И вообще с Иркой судьба меня свела неспроста, причем два раза — в Ярославле и в Москве».
Состоялось и свадебное путешествие. Проводив родителей, укатили втроем в Питер, потусили там четыре дня, не обращая внимания на суровую зимнюю погоду, и вернулись в Москву с сознанием исполненного долга — все традиции соблюдены, теперь нужно начинать новую жизнь.
Фамилию Ира менять не стала, сказав, что Барканской она себя иногда представляла, а вот Антипова — это очень непривычно. Кириллу и самому было непривычно. Сложнее всего давалась новая подпись — вроде бы и отработал ее до автоматизма, а рука все равно выводила: «К. Барканский». В конце концов Кирилл пошел на компромисс — сократил свой витиеватый автограф до буквы «К» с решительным горизонтальным росчерком.