Глава двенадцатая. Разница между колбасой и диссертацией
Пациентка Клубоцкая была воплощением несчастливой судьбы, о чем она рассказала уже на первом приеме. Папаша-замминистра умер, когда дочери было девять лет. Увлеклась баскетболом, попробовала реализоваться в большом спорте — не сложилось. Занялась бизнесом — отсидела три года; объясняла, что партнер кинул кого-то на десять «лимонов», а крайней назначили ее. От всего пережитого разладилось здоровье.
— Я так устала от недобросовестных врачей, которым только бы развести клиента на деньги! — доверительно призналась Клубоцкая Кириллу. — Вашу клинику я выбрала, потому что вы не кричите о себе на каждом углу. Это хорошо. Это достойно. Это внушает доверие…
«Шла бы ты в другое место», подумал Кирилл, не любивший чрезмерно проникнутых пациентов. У любой медали, как известно, две стороны, а чрезмерность эмоций — первый признак истероидного типа личности. Сегодня мы проникнуты и все представляется нам в шоколадном мармеладе, а завтра маятник качнется в обратную сторону и начнут сыпаться жалобы во все инстанции. Плавали — знаем! И еще был у Кирилла один тайный пунктик, о которым он никому не рассказывал. После того, как его отлупила в третьем классе одноклассница Лилька Прокопец, он не испытывал симпатии к женщинам, превосходившим его ростом. А, если уж говорить начистоту, испытывал к ним стойкую бессознательную антипатию. Понимал, что неправ, но все же испытывал. Клубоцкая же была сантиметров на десять выше Кирилла — классическая дылда-каланча. Фигура сугубо мужская — широкие плечи, узкие бедра, слабый намек на бюст и кривоватые ноги. Лицо невыразительное, блеклое, только нос выдающийся, из тех, про которые говорят: «на семерых рос, да одному достался». Но при таких данных Клубоцкая явно считала себя обворожительной чаровницей, поскольку кокетничала с Кириллом напропалую — бросала взгляды, один многозначительнее другого, томно облизывала губы кончиком языка, на прощанье посылала воздушные поцелуи и на каждом приеме жаловалась на боли в животе. Прощупав ее живот три раза (и, разумеется, не обнаружив ничего тревожного), Кирилл выписал направление на магнитно-резонансную томографию, которую Клубоцкая делать не стала. Сказала, что рукам врача она доверяет больше, чем какому-то там магниту. Ясное дело, живые руки доставляют больше приятных ощущений, чем магнитное поле высокого напряжения.
По мнению Кирилла все проблемы Клубоцкой происходили от курения и мнительности. Она, конечно же, рассказывала, что курит мало — не более пяти-шести сигарет в день, причем не взатяжку, но на каждом приеме от нее разило свежим табачным духом и в легких постоянно посвистывало. Врачам положено проговаривать пациентам прописные истины, а то вдруг сорокалетняя женщина не знает, что курение вредит здоровью, хотя об этом написано на каждой пачке сигарет? Поэтому в первую же встречу Кирилл сказал Клубоцкой, что курить вредно, обрисовал фатальные последствия, порекомендовал как можно скорее отказаться от этой привычки и сделал об этом запись в ее амбулаторной карте. Клубоцкая клятвенно заверила, что бросит курить с понедельника, но благоразумно не уточнила с какого именно.