Трудно сказать, определяла ли подвижническая, героическая в моральном отношении, по выражению С. Цвейга, жизнь Швейцера его философско-этическое учение. Или же оно, будучи плоть от плоти и кровь от крови естества философа, сокровенным его детищем, поддерживало энергию служения Швейцера людям, вызвало к жизни трезвую жертвенность и там, где нужно, его высокий рационализм. Жизнь Швейцера и его учение о благоговении перед жизнью связаны неразрывно. Отделить одно от другого, рассматривать в отрыве от жизненного пути мыслителя его этику или пытаться понять суть его поступков, игнорируя сформулированные им максимы добра и зла, невозможно. Швейцар сознательно добивался этого единства, этой уникальной цельности, заметив как-то, что основным аргументом действенности созданного им этического учения является его собственная жизнь.
Жизнь — аргумент... Пауль Фрайер на страницах книги неоднократно обращается к философским трудам Швейцера, однозначно характеризуя мыслителя как идеалиста. Подобная оценка, верная в целом, не позволяет, однако, понять своеобразие швейцеровской этики, объективно-позитивные ее стороны, наконец, ее историко-философские корни. Упускается из виду, что в числе своих философских учителей наряду с И. Кантом Швейцер называл И. В. Гете, что он чрезвычайно высоко ценил как мыслителя материалиста Б. Спинозу. «Спиноза, — писал Швейцер, — понимает бога только как совокупность природы», «для него совершенство, к которому должен стремиться человек, — не предвосхищение загробного бытия, а основанное на глубоких размышлениях наслаждение жизнью»[39]. Спиноза-материалист, пытающийся «вывести этику из подлинной натурфилософии», близок Швейцеру не только как мыслитель, но и как человек: «Спиноза на собственном опыте проверяет свою этику. В условиях непритязательной свободы ведет он свою жизнь...»[40].
Почему Швейцер резко критиковал И. Канта (за гордым фасадом категорического императива Кант возводит убогий «дом-казарму»), А. Шопенгауэра, Ф. Ницше и в то же время с восхищением писал о Гете, Спинозе? Дело в том, что идеалист Швейцер не был однозначно идеалистом. В решении онтологических проблем он склонялся, например, в пользу философского материализма. Свое мировоззрение Швейцер в «Культуре и этике» характеризует как миро- и жизнеутверждение, понимая под этим действенное, активное отношение субъекта к реальному миру, который существует вне и независимо от него. Критикуя индийских философов, полагающих, что окружающий человека мир — лишь иллюзия, Швейцер писал: «Для индийских мыслителей отрицательное отношение к миру вытекает из их убеждения в том, что истинное бытие нематериально, неизменно и вечно, в то время как сущность материального мира искусственна, обманчива, преходяща. Мир, который мы себе представляем реально, для них только отражение нематериального бытия во времени и пространстве»