Незаметно побежали вёрсты. Поля закончились и сменились сначала редколесьем, откуда жители Боброцска повынесли весь хворост, а после глухим бором. Вековые ели раскинули лапы над дорогой, и мир снова погрузился в сумрак.
В положенное время и бор начал редеть, сменяясь перелесками, и, вот впереди, в просветах между деревьями, уже снова показались поля.
«Поля... стало быть, до деревни уже не так далеко, версты две-три... Быстро время пролетело, теперь можно и поскорее пойти», — подумалось Георгию, и он, чуть натянув поводья, толкнул лошадь пятками и пустил рысью.
Боль в груди вернулась, но теперь были силы терпеть её. Через краткое время всадник вылетел из-под лесной тени в полевое раздолье.
Простор и скорый бег, что может быть приятнее?! Так бы и гнать, и ещё б прибавить! Никого вокруг, только необъятный небосклон над головой и бесконечная дорога впереди. Это ли не свобода? Мгновения свободы, подаренные подругой ветра — лошадью. Когда в мыслях восторг, когда слезятся глаза, а руки крепко сжимают уздечку.
— Херметле! — послышался окрик сзади.
Георгий обернулся и увидел, что в полуверсте за ним скачут двое, нет, трое всадников. Но вот из-за деревьев показались ещё, теперь их пятеро. Как неожиданно и странно!
— Херметле, подождите!
«Это, должно быть, татары мурзы, наверняка с извинениями. Неужели сей докучливый городишко так и не отпустит меня? Опять я не доберусь до деревни, опять задержка? Не хочу! Не хочу никого слушать!»
Воронцов толкнул пятками, махнул уздой, и послушная кобыла перешла в галоп.
— Стой! Стой!
О, какая настойчивость!
— Не хочу ничего слушать! — крикнул Георгий. — Оставьте меня!
— Стой, собака!!!
Что?!!
Георгий снова обернулся. Они с ума сошли? Или это не извинения, а счёты? Спятивший от ревности мурза послал слуг на расправу? И точно, сначала один, потом и остальные выхватили сабли.
— Merde! Этого я никак не ожидал. Ну уж теперь тем более не остановлюсь! — сказал Георгий сам себе.
Внезапная погоня не испугала Воронцова, а скорее добавила азарта к его настроению. Он приник к конской шее и, несмотря на боль в ноге, стоял в стременах крепко. Поди догони!
Но татарские лошадки оказались проворнее, расстояние быстро сокращалось. До ближайшего преследователя оставалась уже пара сажен, и тот, видя беззащитную спину, уж занёс клинок!
«Ну нет же! У меня тоже найдётся для вас „la surprise“».
Воронцов вытащил из притороченной к седлу кобуры пистолет и, обернувшись, выстрелил.
«Бах!» Всадник всплеснул руками и повалился вбок, его лошадь, испугавшись, отвернула влево.
«Бах!» Кобыла Георгия вздрогнула, жалобно заржала и, не слушаясь повода, скакнула с дороги в поле! У кого-то из преследователей тоже оказался пистолет! Лошадь выла на одной ноте, будто собака, но продолжала ещё галоп.