Колосья пшеницы застучали по сапогам, разбегаясь в стороны.
«Словно вода из-под форштевня корабля», — мелькнула мысль.
Неуместная метафора! Не ко времени! Георгий нащупывал пороховую сумку, нужно перезарядить, но как успеть?
А подруга ветра стала вздрагивать и делала уже это после каждого скачка!
Падёт ведь! Как бы выпрыгнуть?!
Словно услышав мысли седока, кобыла споткнулась, и её понесло вперёд и вправо.
Теперь скорее!
Мгновение застыло и раскололось на части, как зеркало об пол!
Вот, в треугольном ломаном куске Георгий упирается рукой в луку седла, вот, в другом обломке он привстает на левую ногу, а в третьем тянет правую из стремени. Но резкая боль в левой, ушибленной ноге не позволяет полностью принять вес!
Все части мгновения снова встают на свои места, и время летит ещё быстрее, чем раньше, а вместе с ним летит и всадник.
Пшеница надвинулась стеной.
Видно, от удара Георгий на краткое время лишился чувств. Открыв глаза, он обнаружил, что лежит навзничь, правая нога крепко зажата телом лошади. В голове гул, как если бы рядом только что грянула батарея осадных пушек.
Поморгал, потянул ногу — не поддаётся. Всё, конец. Рапира — бесполезна, пистолет так скоро не зарядить. Остаётся только одно.
— П-прости, Господи, не на хулу тебе, но в вспомоще... нет, себе во спасение! — Воронцов закрыл глаза и потянулся мыслью к своему дару.
Зажечь стебли заклинанием, сухие, они вспыхнут мгновенно! Всё выжечь!
Чародей забормотал слова, а золотые искорки заплясали в его глазах. Он потянулся к стеблям, ухватил... и пальцы ожгло крапивой!
Магия, колдовство, чародейство! Оно окружало его, было разлито вокруг, а он не замечал! Георгий потрясённо огляделся и снова было потянулся к колосьям, когда сверху, казалось, прямо с неба, выскочил всадник. Он лишь на мизинец разминулся с Воронцовым и пролетел дальше. Погоня настигла свою жертву — ещё несколько всадников загарцевали вокруг.
— Сез алдыгызмы?! Хәзер сез китмисез! — раздались победные возгласы.
— Э, купме генэ куян чапса да, атты куып житэ...
— Масуманы утерде! — крикнул один из них и спешился.
Он подошёл к Воронцову и с силой ударил его ногой в лицо. Голова резко дёрнулась, затрещали позвонки. В глазах у Георгия помутилось, и гул усилился. Словно сквозь закрытую дверь он услышал:
— Масума убил, шакал, за то я возьму у тебя правую руку.
Татарин переступил через Воронцова, носком сапога откинул его руку в сторону и изготовился бить.
— Явились не званы, не прошены, — послышался сухой голос откуда-то сзади, — по полям скачете, посевы травите. Пошто ворожите, не спросясь?!