– Кто знал, что она задерживается на работе?
– У них в отделе всего три человека. Вера, она сама и дама-редактор шестидесяти лет. Так что, если ты думал, что с фонариком кто-то из ее коллег, то вряд ли. Она еще сказала, если бы напали на улице или с Алексеем подрались и в пылу драки…
– Они дрались?
– Образно. Они в основном ссорились, ты сам видел, и по месяцу не разговаривали. Вера его наказывала – не готовила. А он и рад, торчал до посинения в «Колоколе».
– Ты там бывал?
– Пару раз. А что?
– Надо бы поспрошать насчет его присутствия позавчера и вчера. Я уверен, у тебя там знакомый бармен. Гостевой коньяк купил?
– Для Коломийца? Купил. Ты уверен, что сможешь?
– Уверен, Лео. Мы возьмем его за жабры. Ты по шерсти, я против. Подними меня!
Что же это за животное такое, мелькнуло в голове Добродеева, с жабрами и шерстью?
…Они видели, что их рассматривают в дверной глазок. Наконец оттуда спросили:
– Кто?
– Коломиец? Алексей Юрьевич? – строго произнес Монах. – Откройте, пожалуйста.
Вот так, с понтом, мол, при исполнении, а потому откройте, а то хуже будет. Добродеев только вздохнул: он собирался представиться и начать врать, что знал Веру, но Монах его опередил. Теперь точно не впустят. Но он ошибся. Загремели цепочки и замки, и дверь приоткрылась.
– Разрешите! – Монах толкнул дверь и перевалился через порог. – Добрый вечер, Алексей Юрьевич.
– Здравствуйте, Алексей Юрьевич, – вступил со своей партией Добродеев. – Мы к вам, так сказать, с соболезнованиями. Я как только узнал, сразу решил прийти поддержать. Я знал Верочку, она когда-то проходила практику у нас в газете, прекрасной души человек. Разрешите представиться: Алексей Добродеев, журналист, «Вечерняя лошадь». Ваш тезка, между прочим. Давай, говорю своему другу Олегу, посетим и поддержим, так сказать, по-человечески. Кроме того…
– Олег Монахов, экстрасенс, – внушительно перебил Монах. – Позвольте!
Он потеснил растерявшегося хозяина и поскакал в гостиную. Добродеев с отеческой улыбкой покачал головой: что, мол, с него взять! Экстрасенс, дитя природы…
– Это вам! – Он ткнул в руки Коломийцу торбу с коньяком. – Надо бы помянуть.
Хозяин взял торбу, заглянул внутрь.
– Ничего, что мы так наскоком? – спросил Добродеев. Дурацкое замечание, если подумать.
– А… да, проходите, – Коломиец махнул рукой. Это были его первые слова. Добродееву показалось, что он пьян. Синяк под глазом проявился и смотрелся убедительнее.
Монах уселся на диван, выставив ногу. Добродеев поместился в кресло напротив.
– Садитесь, Алексей Юрьевич, – пригласил Монах. – Рядом с господином Добродеевым, чтобы я вас видел.