– Шнурок… Я его в бауле оставил… Чёрт, всегда при себе был…
В это время из коридора появился десятник. Думая, что Леонтий не в курсе, он кивнул Андрею головой, подтверждая, что шнурок обнаружен.
– Леонтий, твоя жизнь в опасности. Сейчас десятник к воинам выйдет и всё им расскажет.
Леонтий откинулся назад и прикрыл глаза:
– Что-то ты о моей жизни печёшься! Я ведь тебе не родня. Или ты забыл, что я тебя схватил?
– Не запамятовал, нет. Но разве ты не знаешь, что бойцы – парни прямые, тайных дел не любят, особенно если они сами гибнут один за другим. Они уже после смерти Кондрата друг на друга волками смотрели, а вот теперь ещё и Никандр…
– Да, некстати он умер. Похороны время отнимут. Кабы не они, так вечером в Шуе были бы. – Леонтий потарабанил пальцами по столу.
«Ага, занервничал… – понял Андрей, – виду не подаёт, но нервишки сдали».
Он решил ничего больше никому не говорить. А то подозрительно будет, и так Леонтий насторожился. Как бы не перебрать, не перегнуть палку.
И снова отпевание, снова похороны, снова скромные поминки… Время от времени Андрей ловил ненавидящие взгляды воинов, направленные в спину Леонтию. Ну что ж, он своё дело сделал, посеял семена раздора. Теперь надо глядеть, что вырастет. Десятник наверняка уже рассказал своим парням, кто убил их товарищей. А впереди ночь на постоялом дворе перед Шуей, да и ехать почти весь день.
Андрей ехал молча. От него держались подальше. Был вокруг него некий невидимый круг метров пяти в диаметре – как вокруг прокажённого. А и пусть, от него не убудет.
В отряде чувствовалось напряжение, не слышно было шуток и разговоров. Но ни за день, ни ночью ничего не произошло.
Утром завтрак, сбор, выезд. До Шуи – полдня перехода.
Андрей был доволен собой: двух воинов нет, в отряде Леонтия просто ненавидят, Андрея же считают несправедливо обиженным. Неплохая работа за неделю, если учитывать, что изначально все были настроены против него. Лицедейство и хитрый ум – нужные вещи.
Вдали, на взгорке, показалась Шуя.
– Лошадям отдых потребен, – вдруг заявил десятник.
– Ты что, Захар? Шуя уже видна, там и отдохнём.
– До Шуи ещё четыре версты, как не более, – упёрся десятник. – Я в этих местах бывал, знаю.
– Будь по-твоему.
С лошадей сняли сёдла и пустили пастись.
Леонтий сидел в сторонке ото всех. К нему направился Захар и с ним – двое воинов. Всё было недалеко, и сказанное слышно отчётливо.
– Леонтий Ипатьевич, разговор у нас к тебе есть, – заявил десятник.
– Все разговоры давай оставим на потом, до Шуи. Сделаем, что надобно, тогда и беседовать будем, – попытался уйти от неприятного разговора Леонтий.