– Я сияю, потому что счастлива. Потому что ты со мной, – ответила я и, привстав на цыпочки, поцеловала его.
Его губы еще хранили терпковатый привкус вина – целовать их было упоительно сладко. Его волосы и кожа пахли душистыми травами, мхом, древесной корой – всем тем, что я так любила. Его руки были сильными и требовательными, и от их прикосновений внутри меня разгорался огонь. Огонь, который – я чувствовала – полыхал и в нем.
Зарычав, Хельден легко поднял меня на руки и отнес под сень склонившихся к воде ив, где осторожно уложил на мягкий травяной ковер. Наши губы вновь соединились, тела прижались друг к другу. Мои пальцы заскользили по рубашке Хельдена, пытаясь ее расстегнуть, и он на мгновение прервал поцелуй, навис надо мной, пытливо глядя в глаза.
– Ты… уверена? Я не хочу вновь причинить тебе боль…
– Ты не причинишь, – выдохнула я, вновь притягивая его к себе.
И он перестал себя сдерживать. Дернул шнуровку на моем платье так, что она жалобно затрещала, и, освободив меня от одежды, нетерпеливо стащил через голову и свою рубашку. Глядя на него снизу вверх, я замерла от восхищения: сейчас, в призрачном ночном свете, со своим совершенным телом и разметавшимися по плечам темными волнами волос, он казался божеством, сошедшим с небес на землю.
Удивительно, но и Хельден смотрел на меня с откровенным удовольствием.
– Ты прекрасна, – шепнул он, вновь склоняясь надо мной.
Его горячие губы заскользили по моей шее, добрались до груди, и я застонала, вцепившись пальцами в его волосы. Только бы сохранить рассудок, только бы не потерять над собой контроль и не обжечь Хельдена снова, билась в голове одна-единственная мысль. А руки, пробежавшись по спине охотника, уже стаскивали с него штаны, оставшиеся последним препятствием между нашими обнаженными телами. Хорошо хоть меч он сегодня не взял с собой – впервые на моей памяти.
Хельден помог мне, одним движением сбросив с себя остатки одежды, и мучительно долгое, сладкое мгновение мы смотрели друг другу в глаза, словно пытаясь запомнить, впитать в себя этот момент.
– Я люблю тебя, – неожиданно произнес мой мужчина, и мое ответное «люблю» растворилось в очередном яростном поцелуе.
Дикое, непреодолимое желание завладело нами обоими, и не было больше ни сил, ни причин ему сопротивляться. Хельден забыл о своем проклятии, я – о рвущемся наружу огне, и мы наконец стали единым целым. Время исчезло, окружающий мир поглотило сияние звезд, и все, что осталось, – наши бьющиеся в унисон сердца и тела, сплетенные в порыве страсти.
После мы лежали рядышком на примятой траве, тяжело дыша и глядя в ночное небо сквозь ветви ивы, и по лицам нашим блуждали глупые счастливые улыбки. Моя кровь осталась при мне, и на коже Хельдена не появилось ни одного ожога – хотя все это время и он, и я едва ли отдавали себе отчет в своих действиях.