И он даже пожалел о том, что как-то очень круто и поспешно напомнил ей, что ему хочется спать с дороги, она же, видимо, хотела высказаться, так как говорить здесь о своем ей было не с кем.
Встал он, чуть рассвело, и тут же после чая поспешил в церковь, чтобы пораньше закончить свою работу.
Прощаясь с Натальей Львовной, он сказал ей, что больше уж некогда ему будет зайти в ее дом: прямо после того, как закончит реставрацию иконы, поедет к себе домой.
- А вот вы, если будете в Симферополе, милости прошу, заходите ко мне, - закончил он и увидел, как эти несколько слов обрадовали ее, как она вся засияла.
Эта неподдельная радость тронула Алексея Фомича, и он еще раз сказал:
- Прошу, прошу! Загляните!
К церкви он подошел одновременно с дьяконом. Сиккатив помог закрепленному с вечера холсту высохнуть. Сыромолотов теперь, пользуясь цыганской иглой и суровыми нитками, аккуратно пришил привязанный им кусок холста к картине.
- Это - самое важное, отец Никандр, - самое важное. Нитки потом я замажу, и никто, издали глядя, не догадается даже, что здесь была зияющая прореха, - говорил Алексей Фомич, делая частый шов.
Голуби, уже наполовину сделанные, теперь, при дневном свете были как живые.
Без особых усилий закрепил потом Алексей Фомич уже в раме холст ниже голубей - глинистую золотую землю и узкий черный кувшин на ней; а к полудню садился уже на линейку извозчика, снабженный на дорогу куском серого хлеба и вареными яйцами.
Уже смеркалось, когда пара плохо кормленных извозчичьих коняк довезла Сыромолотова до его дома на Новом Плане.
4
А Надя после того, как уехал Алексей Фомич, была в большой тревоге.
Она началась с того, что к Наде пришла мать ее, Дарья Семеновна. Прямо с прихода спросила она:
- Куда это Алексей Фомич поехал с каким-то попом?
- А ты, мама, разве видела его, как он поехал?
- Правда, значит? Вот видишь! Это мне один странный человек сказал, плотник он. Заходил работы спрашивать... Что плотник, то он не врал, - он же гроб обновлял, как мы деда своего хоронили, так же и здесь у Алексея Фомича, говорит, работал что-то; очень странным мне показался, вот я и пошла к тебе.
Надя вспомнила день похорон своего дяди, которого все называли дедом за его большие года, вспомнила и плотника, которого Алексей Фомич называл Егорием, и даже жену его Дуньку, - они оба шли за гробом на кладбище тут же позади ее.
И вдруг сильный лай Джона заставил ее поглядеть в окно: этот самый плотник Егорий шел вихлястой походкой от калитки к дому.
- Вот он! Этот самый! И сюда пришел? - почти завопила Дарья Семеновна, а Надя, держа за ошейник Джона, отворила форточку и крикнула, стараясь перекричать лай!