Его коллега ловкими пальцами разложил закусь: Порезанную ливерную колбаску, плавленые сырки, редисочку, нарезанную ломтиками варёную картошку и небольшой пучок молодого лука.
Третий из присутствующих аппетитно сглотнул, затем вытащил из кармана воблу, постучал по ящику и победно посмотрел на коллег по застолью.
— Начнём с лёгкого, закончим потяжелее, — произнес первый и крепкими пальцами сорвал фольгу с водочной головки. Потом зубами быстро открыл пивные бутылки и выдернул пробку из портвейна.
— Ну-с, господа хорошие, опоздавших, загулявших и беременных не ждём, поехали, — произнёс он, наклонив бутылку с экзотическим названием над стаканами. Жидкость забулькала, крупные пузыри воздуха ринулись от горлышка к донцу.
— Эх, люблю я это дело! — активно поддержали тост друга. — Когда, знаете, в центре бутылочки, по бокам закусочки, а по краям тарелочки и вокруг вообще выпивон.
— Дай-то бог, — просто пробурчал Георгий Кропивницкий. Говорить длинные речи он не был мастак.
Дружно выпили, начали закусывать: Хрустели редиской, ели зелёный лучок, заедали варёной картошечкой.
— Гошан, доставай свои фирменные, — отдуваясь первый, сказал новичку. — Подымим как белые люди!
Кропивницкий вздохнул и, стыдясь своей слабохарактерности, достал пачку «Родопи».
Потянулись за сигаретами. Второй стрельнул глазами и взял две.
Закурили.
В воздухе повис сладковатый дымок.
Помолчали.
— Что, Гошан? — первый продолжил терзать новенького. Он выпустил синюю струю дыма через нос. Пристально прищурил глаза, хитровато посмотрел на собеседника. — Привыкаешь к спокойной складской жизни? Не то, что раньше? Чувствуешь себя человеком?! А не бабуином, дрожащим перед начальством?
— Да уж, чувствую… — лицо Кропивницкого стало печальным. Ему так захотелось обратно — туда, наверх, к себе, в студию.
— То-та-жа! — в разговор вступил второй собеседник. Он говорил не торопясь, свысока, сквозь зубы, словно делал одолжение. — Верно, трёт Вован: У нас тут как на курорте: Приходишь, когда хочешь. Уходишь, когда надо. Начальство только по праздникам — не жизнь, а ягода малина! Даже в отпуск идти не охота!
— Малина — не малина… — Вован разлил по новой. Криво улыбнулся одной стороной рта. — Разговор наш философский, на сухую продолжать нельзя. Поехали по следующей, а то первая потонет в кишках, не дождавшись подмоги.
— Будем! — воскликнул первый и они «поехали» вновь.
— Будем и не пропадём! — его друг хитрым эллипсом крутанул стакан в воздухе и почти одним глотком выпил малиновый суррогат. А выпив, взял не спеша ломтик редиса и подмигнул новичку добродушно и мудро, как человек, знающий соль бытия.