Допускали, правда, что это была аварийная тарелка гуманоидов, которая, пыля и дымя на своём пути, просто не дотянула до поверхности планеты и взорвалась в воздухе… Но в таком случае, где обломки? С одной стороны, первое детальное, с анализами, исследование места катастрофы было проведено лишь спустя долгие годы — у пришельцев было полно времени, чтобы «подмести» за собой. С другой, если звездолёт был на атомной тяге — какие вообще обломки можно искать в эпицентре воздушного термоядерного взрыва?
То, что нашли мы — подтверждает эту версию, а мои предположения о совпадении земных и космических причин, практически решают задачу.
Чеботарев закончил свой рассказ. Солнце уже уронило тяжелый бок за горизонт, ярко-красный закат озарил тайгу. Задумчиво сидели ребята у костра и чувствовали себя окруженными бесконечным звездным пространством. Пространством, которое, -они теперь твердо знали это,- не безразлично к ним, что их личные судьбы, а не только судьбы Земли, переплелись с тайной космической бесконечности.
— Так, — сказал Петр, — лекцию нам прочли не хуже, чем на самом занудном уроке, но мы выслушали с интересом, потому что нашей шкуры коснулось.
Эдик откинулся назад и медленно, почти певуче, прочитал:
Миры летят. Года летят. Пустая
Вселенная глядит в нас мраком глаз…
— Оказывается не такая уж пустая, — задумчиво сказала Надя.
У Чеботарева все перевернулось внутри. Как будто эти глаза, этот голос он слышал в глубине вселенной, о которой только что рассказывал ребятам.
— Ну, Эд, ты даешь! — воскликнул Петр, обращаясь к Эдику. — Сам сочинил?
— Это Александр Блок сказал сто лет назад, примерно, когда Тунгусский метеорит появился, в 1912 году.
— Ну, вот что, друзья мои, — перебил их Чеботарев, — пора и спать.
Расходясь по палаткам, каждый невольно всмотрелся в темное небо.
Высоко над тайгой горели, светились, переливались и разговаривали между собой на неведомом языке мириады небесных светил. А они, человеческие пылинки, были теперь связаны со всей вселенной какими-то новыми ощущениями и знаниями.
Отойдя в темноте ближе к реке, Иван и Петр тихо переговаривались.
— Как ты думаешь, Петь, Эд выпендривается или на самом деле не такой как все?
Теперь они не подкалывали друг друга, не называли привычными парниша, чувак, старик. Как будто все наносное слетело с них.
— Он не выпендривается. Он просто хорошо образован. Обрати внимание, как он спокоен и точен всегда. Слово даю, за этот год я наверстаю все, что мне нужно. У меня такие планы…