Чеботарев обвел ребят пытливым взглядом. Все молчали.
— Ну что же, значит, жаждете приключений? Только потом не нойте и не причитайте!
Конечно, тропы к эпицентру взрыва давно уже любознательными учеными проложены, люди туда часто наведываются. Теперь рядом и нефтедобыча идет. Но по существу ничего не изменилось.
Ночью, когда тьма окутала ближайшие деревья, расселись на скамейке возле дома, глядели на звезды и грелись у небольшого костра. Погреться подошли и хозяйский пес Портос, помесь овчарки с лайкой, и кот Беня, огромный черный котяра с белой грудью и белыми туфельками на лапах.
— Позвольте присесть, — мурлыча, спросил Беня.
Ребята онемели.
Эдик даже сполз на землю, его высокий рост мешал ему разглядеть кота.
— Вечно ты посетителей ошарашишь, — возмутился Портос.
Девочки тихо взвизгнули.
Подошедшие Чеботарев и Шамшурин расхохотались, увидев немую сцену в духе Гоголя.
— Я же предупреждал, — сказал Иван Васильевич, — что чудес будет много.
— Какой же ты красавец, — сказала Лиза, опускаясь радом с Эдиком на землю и обнимая кота. — Можно тебя погладить?
Эдик странно покосился на Лизу, а Беня промурлыкал:
— Конечно! — и уселся на колени к девушке.
— Вечно ты со своими нежностями, — проворчал Портос и улегся у ног хозяина.
— У Чейза, — сказал Петр, прочистив пересохшее горло, — есть детективчик, где веселый пес Виски вполне разговорчив.
— А у Стругацких — говорящий кот, — ответила Надя.
— Ну вот, — обиделся Беня, — опять этого старого маразматика вспомнили! У меня память прекрасная! Хотите, я вам одну веселенькую историю расскажу?
— Хотим, — ответили ребята хором и приготовились слушать.
— Года три назад сюда приехали америкозы.
— Американцы, — укоризненно поправил Шамшурин и прикрыл глаза, чтобы не расхохотаться.
— Ну да. Приехали они фильм снимать. Как они говорили, «о великой русской поэтессе». Она, поэтесса эта, там у них давно уже застряла. Книжки русские писала. Ну, вот они ее и решили великой объявить. А как это сделать?
— У них это раскруткой называется, — проворчал Портос.
— У нас теперь тоже, — с горечью сказал Чеботарев. — Всякая бездарь себя гением объявляет и давай раскручиваться.
— Так вот. Раскрутить ее они захотели с помощью самого могущественного искусства — телевидения. Приехали к нам о ней документальный фильм снимать.
— А к вам зачем, — удивилась Лиза, — из Америки?
— Э-э. Они решили, что русская поэтесса должна шаманить, понимаешь ли. Развели тут костер. Местных жителей в какие-то шкуры нарядили, бубны им раздали, вокруг костра поставили, а ее в эдакой…
— Тунике, — подсказал Шамшурин.