Знаете, мне до сих пор кажется, что Яна Эк прилетает ко мне по ночам и тужится, стараясь изобразить из себя заправского викинга. Получается у неё не очень хорошо. Всё больше выходит похоже не на викинга, а на недоразумение с оперных афиш, где изображены оперные певицы. Впрочем, должна признать, всё равно получается страшно.
Яна садится на край стола, заменяющего нам с папой книжный шкаф, а потом перелетает на комариную сетку. Оттуда она дразнится, показывает язык, сыплет проклятиями — одним словом проделывает всё, что может прийти в голову девочки с синдромом древнего викинга.
Это моя лучшая подруга, думаю я в таких случаях и от страха чуточку замираю. Потом приходится просыпаться и вспоминать, что подруг у меня, в сущности, нет. Зато есть Бюдде, Барсук, Олли и Ходжа. Есть еще куча папиных знакомых, которые относятся ко мне замечательно, но в счёт не идут. Есть ещё Берта Штерн. Но о дружбе с такой женщиной я не хочу заводить даже речи.
От этого мне становится тоскливо и я начинаю скучать по Яне Эк.
Тогда я иду к Ренате Колицер, вот как сейчас. В очередной раз пытаюсь примерить на неё статус лучшей подруги.
Стукнувшись к Колицерам на Шутцштрассе, дом шесть, я вломилась в ухоженную милипусичную комнату Ренаты прямо в одежде. С меня градом тёк пот. Куртка воняла так, будто я много лет спала на витрине Фишаукционсхалле рядом с омарами. Воздуха не хватало. Впрочем, окна были распахнуты настежь, а из комнаты Ренаты открывался потрясающий вид на Репербан. Освещения от красных фонариков с улицы было более чем достаточно. Ни одна лампочка в доме не горела и тени ползли по стенам такие, что хоть фильмы ужасов тут снимай…
— Где это ты так запыхалась? — недовольно спросила Рената.
На запах она не обратила внимания. Сразу заинтересовалась тем, что я вывалила из грязного брезентового папиного рюкзака для продуктов. Ради такого события даже настольная лампа была включена, почему-то тоже вся красная и от неё светлее не стало. В своей белой футболке и свете красной лампы, Рената напоминала объеденый гусеницами мухомор. По мухомору ползали всякие мелочи, а Рената косилась на меня, как на незнакомого кота, неожиданно появившегося в квартире. Я сразу почувствовала себя лишней, мешала ей дружить с её мелочью. Странно даже не то, что Рената Колицер считалась моей лучшей подругой. Странно, что других вариантов подруг Репербан просто не мог мне предложить!