Обстановка дома у Барсуков была точь в точь, как в фарфоровой башне. Как тут можно есть, я даже не знаю. Даже у Ренаты Колицер я не видела столько вещей. Даже ей не приходило бы в голову расставлять всё это на полках и подписывать. Обладая щепетильностью редко выходящего из собственной комнаты интроверта, ей таких высот не достичь никогда!
Здесь, начиная с тапочек в коридоре, все было расставлено по местам. Места были подписаны желтым, красным и зелёным фломастером. Вещи на них обозначены розовым, некоторые имели наклейку с черной обводкой. Если сравнивать барсучью квартиру с нашей, где всё высилось над головой стопками и пыталось убить, а из украшений были одни лишь часы, который, впрочем, не ходили, а висели просто так, ради тиканья или пиканья — это выглядело впечатляюще.
Разуваясь, Барсук вытащил из своих видавших виды ботинок шнурки, а потом повесил их на специально отведённый для этого дела крючочек. На это он потратил минут пятнадцать. За это время я успела рассмотреть барсучью нору внимательно. По форме она была треугольной. Нора мягко смыкалась на маленьком розовом девчоночьем телевизоре. Телек подпирал портрет уродливого беззубого футболиста в деревянной раме. Всё вокруг было увешено футбольными лозунгами, а пространство перед телевизором напоминало небольшую лужайку. На ней стоял адски неудобный лакированный столик. Вещи, должно быть съезжали с него, как с катка, но он был пустым. Ну, а вообще, во всей квартире царил идеальный порядок. Барсучья нора оказалась на редкость уютной, разве что только развернуться в ней было нельзя. Впечатление уютности норы складывалось ещё и от продуманной освещённости. Видать, Барсуки тратили электричество разумно и экономно. Свет горел только тот, что был нужен в данный момент, а по истечению надобности сам по себе выключался.
Крючок для шнурков барсуковых ботинок въехал в стену, напугав меня не на шутку. Странной формы стол перед телевизором казался пугающе пустым. На нём держались только вещи с магнитами. Например, магнитная пепельница предназначенная для остатков того, что ты не догрыз — чипсов и вафелек, а ещё попадающихся в шоколаде кусочков орехов.
На искусственной лужайке перед телевизором восседал папа Барсук. Это был видавший виды Бармалей с логотипами футбольных команд, выжженых каленым железом и сигаретами на запястьях.
— Не заговаривай с отцом, — шепнул мне Барсук, — Не обращай внимания. Он уже наверняка спит сидя. Спятил от одиночества.
Но Барсук-старший не казался спятившим. Аккуратно, со всех сторон, он обгладывал чипсы, слизывая с них хумус. Из наглухо застёгнутого китайского халата с драконами торчала салфеточка, на котором виднелась надпись — «Предохранялочка». Размером салфетка повторяла его форму бороды и кажется, действительно служила для того, чтобы каким-то образом её предохранять.