Да, я чувствовал себя ничтожным, я знал, что не достоин её, но я любил… Ещё так недавно. Но почему сейчас во мне — только пустота? Почему сейчас я кажусь себе только призраком? Мне ничего не хочется, я живу из-под палки. Во мне есть только ненависть к себе и боль. Я не влюбляюсь. Просто смотрю на красоту женщин, но не влюбляюсь. Влюбиться трудно. Я этого больше не вынесу. Да и пустота не позволит любви заселиться в меня. Она все захватила. Кажется, я больше ничему и не удивляюсь. Кажется, я со всем смирился. Кажется, меня не заботит, где я учусь, как я учусь, что говорю, что обо мне думают люди. Наверное, всё плохо. Это приносит боль, но в остальном мне насрать. И это пугает. Сколько мне лет? Двадцать почти… Через пару месяцев будет двадцать. А мне наплевать.
Я сижу на стуле, чувствую, как потеет задница. Я весь липкий. Мне неприятно поднимать своё тело, тащить его по квартире, от которой меня тошнит, пить воду, в которой плавают оранжевые муравьи… Да, я забыл рассказать вам про своих соседей — про муравьев. Маленьких таких, желтоватых. Они в этой квартире повсюду. Пришли вместе с пустотой, как только я закончил школу. И не уходят. Бегают стайками. А я давлю их, давлю, давлю. Лишаю жизни. И растираю трупики в порошок. Нет, не от ненависти, просто от забавы. Ненавидеть их — уж перебор. Я просто свыкся. Они — часть моего жилища, которое медленно расползается по швам. Надеюсь, муравьи съедят и его, и меня, и всё вокруг.
Но вы спросите, каким образом муравьи оказались в моей кружке? Они нашли способ пробираться в кулер с водой. Через тоненькие, маленькие дырочки. Примерно через такие же в наш мозг проникает безумие.
Но меня не очень-то заботит, есть в кружке муравьи, или нет. Я просто беру стакан и глотаю воду. Мне постоянно хочется пить. Я постоянно потею. У меня заложен нос. Нечем дышать. Кто-нибудь, помогите. Ответ: Сам себе помоги.
Что делать? Я не знаю. Просто живу. Действительно. А что ещё тут поделаешь?
Постепенно на улице настала ночь.
За окном плачет ребёнок. Его плач пытается поглотить рёв автомобильных двигателей. Но на дорогах слишком мало машин. Городу не удаётся сломить плач ребёнка. Я слышу его.
«Мне больно, — кричит он, — отпусти!»
«Пойдём, — тащит его за собой отец, — пойдём искать твою мать, шлюху».
Мне жало мальчика. Сижу и думаю о том, как ему не повезло. У меня в детстве всё было хорошо. Родители обеспечили меня всем. Но почему сейчас я — такое ничтожество? Почему я ничего не смог сделать сам? Почему я — просто хранилище пустоты, и ничего больше?
Кажется, что я — такой же ребёнок, как этот мальчик. А люди моего возраста — взрослые дяди, живущие совсем другой жизнью, чем я… Что я? Я хожу, пытаюсь им подражать, но получается у меня как-то скверно. Словно всё это — не по-настоящему. Словно взрослая жизнь тащит меня за руку, а я не хочу идти с ней… Я всё ещё там, в прошлом. Я — порвался. Я — никто. Я — сумасшедший старик, который только и может, что думать о совершённых ошибках и собственной непригодности.