– Иди к огню, любимая, – позвал теблор, – и попей чаю. В нем настоящие листья и еще что-то для аромата.
Ралата потерла виски и только потом обернулась.
– Я не твоя любимая. И вообще ничья. И никогда не буду.
Заметив тень улыбки на губах Драконуса, который подбросил еще одну навозную лепешку в огонь, Ралата нахмурилась.
– Очень грубо, – объявила она, подойдя ближе и присев на корточки, чтобы принять кружку из рук Ублалы, – говорить на языке, которого я не понимаю. А вдруг вы сговариваетесь изнасиловать меня и убить…
Брови воина задрались.
– Да зачем нам такое, баргастка? И потом, – добавил он, – Ублала ухаживает за тобой.
– Он может прекратить прямо сейчас. Я его не хочу.
Драконус пожал плечами.
– Я объяснил ему: все так называемое ухаживание сводится к тому, чтобы просто быть рядом. Куда ни повернешься, ты видишь его; и постепенно привыкаешь к его компании. «Ухаживание – искусство прорастать, как плесень, на объекте твоего воздыхания». – Драконус помолчал, поскреб щетину на подбородке. – Не помню, кто первый сформулировал это наблюдение.
Ралата с отвращением плюнула в огонь.
– Мы ведь не все такие, как Хетан. Она обычно говорила, что привлекательность мужчины оценивает, представляя его с багровым лицом и выпученными глазами. – Она снова плюнула. – Я Ссадина, убийца, охотница за скальпами. И когда я смотрю на мужчину, то представляю, как он будет выглядеть, если срезать всю кожу с его лица.
– Не очень-то милая, правда? – спросил Ублала Драконуса.
– То есть ты пытался изо всех сил, – ответил Драконус.
– И от этого мне хочется секса с ней больше чем прежде.
– Так оно и работает.
– Это просто пытка. И мне не нравится. Нет, нравится. Нет, не нравится. Нет… Ох, пойду натру палицу.
Ралата уставилась на Ублалу, который поднялся на ноги и потопал прочь.
Негромко, на языке белолицых Драконус пробормотал:
– Кстати, это он в прямом смысле.
Она бросила на него взгляд и фыркнула.
– Я поняла. У него мозгов не хватит думать о чем-то еще. – Она помолчала и добавила: – Доспехи у него, похоже, дорогие.
– Да, Ралата, дорогие. И как раз по нему.
Он кивнул – она подозревала, что по большей части самому себе, – и сказал:
– Думаю, он покажет себя молодцом, когда придет время.
Ралата припомнила, как этот воин убил Секару Злобную, скрутив женщине шею. Простым жестом, чуть приобняв ее, чтобы не упала, словно в безжизненном теле оставалось какое-то достоинство. Этого воина понять не просто.
– Чего вы двое ищете? Вы идете на восток. Зачем?
– В мире происходит много печального, Ралата.
Она нахмурилась.
– Не понимаю.