Уже почти засыпая, проверил свои ступни. Кожа плотная, но ороговения нет, даже в виде намёка. Забавно, похоже что ещё одно «улучшение» местных человеков.
И на следующий день в гимназию я топал, слегка перевешиваемый сумкой. Тщедушное тельце, блин, вздыхал я по дороге. А главное, что довольно забавно, три тома «кирпича» были богословскими талмудами. Причём, сегодня день был «закона божьего», так что, придя в гимназию, я бегло пролистал местный сборник сказок.
Вообще — довольно типично. Творец вселенной, всего вообще и совсем, безусловно, всезнающий и всеведущий тип, значился в основе культа. Тот момент, что «всезнание и всеведение» как лишает свободы воли, так и освобождает от любой ответственности (ну а что, это всё всеведущий творец во всём виноват), местных сектантов, как и их коллег из прочих известных мне мест, не смущал. И да, вращалось всё вокруг чародейства: что, мол, только достойных, непременно воцерквлённых, боженька одаряет, а все остальные — казлы и ведьмы поганые.
Множественности творца не было, но некий пророк был «злобными ведьмами» умучен, воскрешён и садистски мучителей убил. Вполне по заветам бога, которому он пророчил.
И, наконец, куча заповедей, правда, о «блуде» ни слова. А о верности мужа и покорности жены (последней, очевидно, верность не нужна) написано.
Про ненужную верность жены я произнёс вслух, и сделал это весьма зря. Полный жрец, под хихиканье класса, выписал мне весьма чувствительных розог, не став дожидаться окончания занятия.
Вот и стал я мучеником за веру, не без иронии отметил я, елозя травмированным афедроном по скамье. Но озвучивать этот тезис не стал, а то религия-то государственная, так что предмет этот дурацкий равнозначен с прочими. И лишить меня доступа к экзаменам, а, как следствие — перспектив образования, сектантский агитатор вполне может.
Но вообще, прикинул я, поповье писево — ни черта не «руководство к действию». На моей памяти, у вполне «святых», подробно описываемых товарищей, были многосотенные гаремы. Вдобавок, они не только не страдали, а наслаждались педофилией и прочими весёлыми вещами, но ентим святым было можно, а прочим сектантам ни-ни, потому что «непростительный грех». А в ряде случаев и светские власти немалую часть «праведников», описанных в сектантских книгах, пересажали бы к чёрту.
В остальном же день прошёл без аварий. Наш учитель пения из терпения не выходил, но при этом совершенно терпеливо всыпал розог Недилу. Последний, очевидно, не «распелся» в должной мере на физике, ехидно отметил я.
Хотя, если серьёзно, предмет был «риторика и песнопения». А мычал бугай вполне музыкально, но, очевидно, весьма мускулистому и суровому на вид певчему дядьке-преподавателю были нужны не вокальные, а риторические таланты.