И вот странно — песни вполне сносные, как и музыка. И непонятный затык с художественной литературой и стихами. Наверное, и вправду какие-то отделы мозга «переразвиты», а какие-то угнетены.
В общем, учёба подошла к концу, а пятёрка, идиотски гыгыкая, кидая на мою тщедушную персону косые взгляды, щеманулась из гимназии.
Значит, точно будут ждать, мысленно вздохнул я, ну и решил за ними не бежать. Дурак я, что ли, бегать? Ещё побьют усталым.
А ещё мне лишние свидетели не нужны. «Самцовскость» Недила ему просто не позволит отступить при свидетелях, подпевалы в расчёт не идут, само собой.
Так что, подготовившись как давать, так и получать, я неторопливо покинул гимназию.
— Гемин! — послышался крик, через полминуты после выхода из гимназии. — Подь сюды!
Блин, придурки, отметил я взглядом пятёрку. Не могли от гимназии подальше отойти, «засадники», чтоб их. Ну и потопал дальше, приготовившись.
— Оглох, что ли?! — последовал возмущённый вопль.
А я подготовился, да и встретил топот со спины взмахом «кирпича возмездия». И сделал это весьма неграмотно.
То есть, по Недилу-то я попал, причём, судя по скрюченности и вою — по яйцам. Вот только не учёл свою тщедушность. Сгибающийся бугай башкой тюкнул меня в спину, отчего я фигурально обрёл крыла. Ну и был повержен бессердечной сукой-гравитацией.
Вот теперь мне пиздец, обречённо отметил я, хотя попробую порыпаться. Улыбнулся и начал подниматься, придерживая сумку. И чуть сам не впал в ступор.
Дело в том, что четвёрка подпевал с редкостно удивлёнными (и дебильными) лицами переводила взгляд с подвывающего Недила на поднимающегося меня. И ни черта не делали! Выпученные гляделки, разинутые пасти… и всё.
Хм, это мне чертовски повезло, отметил я. Так, надо быстро ситуацию доводить до логического конца. И всё с той же доброй улыбкой неторопливо направился к стоящим.
Выбрал я для «закрепления» одного из подпевал: он меня, паразит, за уши тягал, больно и без Недила, явно по собственному «зову души». Парень расширенными и неверящими глазами наблюдал за приближающимся мной, начал вставать в боевую стойку, скорее на рефлексе, ну и получил «кирпичом справедливости» в пузо. Чуть не улетел вместе со своим импровизированным кистенём, но удержался. И взглянул на оставшуюся троицу, взирающую на улыбчивого меня с натуральным ужасом. Нет, в этом случае пинать будет уже неоправданным садизмом, отметил я, улыбнувшись поширше и тут же рявкнув:
— На землю! Сели! Быстро!
И сели, боятся, мысленно хмыкнул я. Думал было начать педагогический диалог, но тут Недил справился с последствиями своей мужественности и дрожащим голосом проблеял: