— То есть, вы даже не записали? — изобразил полуобморочное состояние собеседник. — Мальчишка! — выдал он, увеличив возможную сумму моих притязаний на пару процентов. — И как я могу знать, что вы имеете достойные стихи?
— Не знайте, — пожал плечами я. — Пару стихов озвучить я готов, не более.
— Озвучивайте, — надуто буркнул он, с видом делающего одолжение.
Я озвучил, хомячок проникся. И… началась безобразная торговля. Хомяк хотел меня поиметь, я зоофилией не страдал и не наслаждался, но хотел денюжки. В общем, через несколько часов симулирующий сердечный приступ Бурнсен голосом умирающего хомяка позвал Залину.
— Залина, нам с этим юношей, — поморщился он, взглянув на мою невинно улыбающуюся рожу, — надо составить договор. И напечатать двести листов ин-кварто, ваша секретарша справится?
— И я справлюсь, господин Бурдсен, — ответила дама.
— Прекрасно, тогда займёмся.
И занялись: я получал после оглашения «стихов на двести страниц» довольно ощутимую сумму, в виде именного банковского чека. Причём, это было «за десять тысяч томов», в дальнейшем, если будет «допечатываться», я получу пару процентов от продаж. На большее хомячина не «продавливался», визжа и вереща, как умирающий.
Залина, бросив на меня уважительно-удивлённый взгляд, напечатала договор на электрической печатной машинке, что тоже довольно небезынтересно, но мне пока было не до того.
А вот чем мне пришлось заниматься, так это вспоминать стихи, переводить и редактировать их, в режиме «реального времени». Довольно тяжело, но я справился, хотя допечатывала также уставшая Залина в предрассветных сумерках.
— И всё же, оно того стоило, — признал хомячок. — И вам, Гемин, непременно надо писать ещё, у вас несомненный, выдающийся талант, — веско покивал он.
— Да, Гемин, весьма и весьма достойно, скорее даже гениально, — дополнила Залина. — Я думаю, на четыре сборника? Стиль явно меняется, — уставилась она на начальство.
— Посмотрим, но думаю, да, — важно кивнул Бурдсен. — Что ж, Гемин, прощайте, рассчитываю на скорейшее возращение вашего вдохновения.
И да, вариант на «эксклюзивное право» на печать мне пришлось передать Бурдсену. Хотя, вроде, не собираюсь, но мало ли, как повернётся жизнь.
И в целом, вышло весьма неплохо, заключил я, бредя домой. Вот только, подозреваю, мой «ночной загул» вызовет весьма нехорошую реакцию Лада.
Впрочем, денежки у меня достаточно, а просто перестать появляться — банально свинство, невзирая на общее состояние отношений, заключил я, нажимая на кнопку электрического звонка квартиры.