Он услышал за спиной скрип тормозов, тотчас обернулся: серая «Волга» остановилась у тротуара, из нее выскочил Петр, привычно припадая на правую ногу, побежал навстречу; в это короткое мгновение Танцырев успел охватить взглядом его всего. Они были одинакового роста. Петр был так же худощав, по-спортивному собран — хирурги не бывают полными: впрочем, это чушь, шеф их был явно склонен к полноте. Петр улыбался, у него была хорошая, мягкая улыбка, и все лицо было добрым, только жесткие губы выдавали в нем упрямца. Он увидел Танцырева и сразу же остановился, его глаза взглянули быстро, изучающе, на лице еще держалась улыбка, но она потускнела, пригасла.
— Здравствуй, Володя, — сказал он, протягивая руку.
— Здравствуй.
По телефону все было проще: несколько слов — и договорились, не нужно смотреть друг другу в глаза, чтоб пытаться понять, что кроется за изучающим взглядом… Мгновение настороженности! Но чтоб разрушить его, нужно усилие воли, и кто-то первый должен сделать этот шаг.
— Прошу в машину! — сказал Петр.
Они сели рядом. Петр сам вел машину, дорога была в тумане, и он зажег желтые фары.
— Твой автомобиль? — спросил Танцырев.
— Конечно, — кивнул Ростовцев.
Ростовцев внимательно следил за дорогой, местами, когда она скатывалась в низину, туман становился таким плотным, что его не мог пробить свет фар, лучи упирались в него, как в матовую стенку, отражались желтым, поэтому казалось: по ту сторону тумана — солнце, но когда машина поднималась на взгорок и туман отступал, все вокруг было серым-серо.
Вот они и встретились. Немая встреча. Так же будет и с Машей?.. Она жена Петра, наверно, хорошая жена — Танцырев знает, Маша умеет заботиться, чтоб в доме было чисто, умеет готовить, но он не любил ее, она казалась ему просто домашней клушей, часто капризничала, когда он подолгу пропадал в клинике. Да, она ведь неплохой терапевт. Ну и что?.. Честно говоря, с Нелей у него тоже не все ладится, она умна, даже слишком, устает у себя в институте, умеет работать так же, как и Танцырев, до изнеможения, но ей не хватает того, что было в Маше, — простой бабьей мягкости. Что-то ему не очень везет с женщинами. Хорошо, что Петр приехал один, с Машей не стоит сейчас встречаться, — черт знает, чем это обернется.
В городе горели фонари, хотя был еще разгар дня; они не долго крутили по улицам, остановились у старинного из красного кирпича здания, обнесенного массивной чугунной оградой, за которой разбит был сквер.
— Вот и наша обитель, — сказал Петр, кивая сторожу, открывшему ворота. — Дом, где возрождаются сердца.