Они остановились неподалеку от подъезда вокзала, мимо них шныряли люди; Вере показалось, что воздух стал светлее, туман исчез с ветвей деревьев, она взглянула в небо и увидела голубой клочок, он был так неожидан, что она невольно вздрогнула и, еще не веря себе, воскликнула:
— Смотрите-ка!
Андрей впился глазами в этот небольшой чистый просвет и, приподняв палец, прислушался. Было тихо, никакого шума моторов. От этой тишины у Веры защемило на сердце. Вот-вот щелкнут над всем аэропортом динамики и ворвется голос диктора: «Внимание! Внимание!» Ей показалось, что все, кто был сейчас на площади, в парке, на вокзале, замерли, глядя с надеждой в небо, еще минута, две, три… еще мгновение — и надо бежать к регистрационным стойкам, занимать очередь, толкаться, нервно ждать, когда объявят твой рейс, еще совсем немного — и закружится, понесется людской поток. «Все», — подумала Вера. Вот-вот голос диктора прозвучит, как выстрел стартового пистолета, и этот человек, стоящий рядом, исчезнет, и она так ничего от него и не узнает. Ей представилось, что лететь ей придется не куда-то в Европу, а обратно на Зею, возвращаться в общежитскую комнату, где вместе с ней живут еще две подружки, там, в брусчатом доме, чисто и тепло, она будет жить в этой комнате, приходить туда после работы, приносить покупки из магазина и думать по вечерам о жизни и о том, что может еще ждать ее в ней. «Все-то у меня есть, — подумала она. — Захочу — и квартиру дадут. Сама виновата, не желала. Одна, мол, без подружек, в тоске пропадешь. Все есть, а все же чего-то нету…» И ей стало обидно, что Андрей молчал, ей хотелось, чтоб он первым сказал ей что-то на прощанье, хотя и понимала — ничего от него ждать не надо…
— Ну вот, — сказала она, — нам и прощаться надо.
— Да, да, — кивнул он озабоченно, — кажется.
Тут же Вера увидела Николая — он шел, пересекая площадь, помахивая чемоданом, шел не спеша, плечи развернуты, рукава серой рубахи закатаны по локоть, и, когда подошел, поставил чемодан возле ноги.
— Заискался, — сказал он, не глядя на Андрея, словно его тут и не было. — Надо очередь подзанять, говорят — объявят скоро. — И тут же улыбнулся той особой, крепкозубой улыбкой, когда губы стягивались в углах жесткими складками. — Ну что ж, Верочка, — сказал он ласково, и ей сразу не понравилось, как он это сказал, и она насторожилась, — улетай в теплые края, потом, если надо будет, я тебя найду.
— Как это найдешь? — спросила она.
— Сказал: если надо будет. — И в голосе его сразу пробилась командная нотка, он хмыкнул. — Небось подумала, голубка, верх твой? Так чтоб ясно было: никакого твоего верха нет. Просто недосуг мне. Вот определюсь, тогда решать буду, искать тебя или нет. Куда же ты денешься?