— Сын… Это хорошо, — тихо сказал он.
— А у тебя еще нет детей? — спросила она.
— У меня еще нет.
Она взглянула на него и сразу же заспешила.
— Ну вот, — вздохнула она. — Мне пора, ждут больные. Хорошо, что я тебя повидала.
Она торопилась убежать от него, и он не мог ее остановить. Маша быстро отвернулась, пошла к дверям: Танцыреву показалось, что плечи у нее вздрогнули, он хотел ее окликнуть, но она сама остановилась, повернулась и, видимо справившись с собой, насмешливо посмотрела на него:
— Может быть, ты все-таки поцелуешь меня на прощание?
В аэропорт их вез Ростовцев на своей «Волге»; едва выехали из города, как увидели — туман исчез с дороги, на нее упал косой луч солнца.
— Ну вот, — обрадованно сказал Танцырев, — кажется, есть шанс улететь.
Жарников напряженно смотрел в небо, сразу же стал прикидывать: если удастся сегодня вылететь, то, пожалуй, он сможет точно попасть к приезду Кирилла Максимовича. Видимо, Спешнев все подготовил, и тогда Жарников сам покажет завод заместителю министра. Так и неясно до сих пор, зачем он едет, тут все может быть: и особый заказ, вроде той трансформаторной стали на заводе, где директорствовал Околичный, тогда ведь тоже все произошло внезапно, из-за политической конъюнктуры: зарубежные поставщики отказали в этой стали, пришлось срочно создавать свою; может быть, заводу дадут иной профиль, а может быть, все дело в нем, в Жарникове, есть смысл куда-нибудь его перебросить, ведь все-таки при нем завод отлично справлялся с программой, и Кирилл Максимович решил на месте ознакомиться с его работой; конечно же все может быть, и Жарников должен находиться на заводе.
«Надо бы лететь, надо бы…» — думал он, в то же время рядом с этой четкой, трезвой мыслью возникала и другая, туманная, неясная, точившая изнутри: слишком незавершенной была его поездка. «Да как же ее завершишь?» — раздраженно отвечал он себе и, чтоб отделаться от этого, начинал думать снова о заводе. Было ведь о чем подумать. Завод не только цехи, это и поселок, столовые, Дом культуры, дом отдыха, ясли и больница… Конечно же и больница. Хорошо, что он посмотрел сегодня, как все устроено у Ростовцева. Было на что посмотреть, в свою-то заводскую больницу он заглядывал раза три, не больше. Помнится, главврач жаловался — оборудование у них старое, да и мало его, просил денег, а он отвечал, скупясь: «Все деньги просят, все мало. С деньгами каждый дурак комфорт устроит, а вы попробуйте поэкономней да повыше качеством. Внутренние ресурсы ищите». Глупости говорил, потому что думал тогда о цехах, а не о больнице, а там людей лечат… Вон они лежат у Ростовцева в палате — крохотные девочки и мальчики, еще и в школу не начали ходить, а уж негодное сердце, и эти вот ребята, врачи, делают из них здоровых людей. И получают ведь мало, у них в заводской больнице даже главный имеет ставку ниже сталевара или прокатчика, а ведь шесть лет учился да годы практиковал…