Тут она допустила второй промах, яростно зашептав мне прямо в ухо, и ее шепот испугал меня больше любого крика:
– Ты бы не сумела без всяких усилий добиться такого результата всего за три дня! Как ты можешь ходить, как она, смеяться, как она, говорить, как она, если ничего не помнишь?
Я выла, пытаясь вырваться из ее рук, дальше наступил короткий черный провал, и когда я открыла глаза, то уже лежала на ковре. Жанна склонилась надо мной, прикладывая мне ко лбу мокрый носовой платок.
– Не двигайся, мой птенчик.
Я увидела у нее на щеке красный след от моей пощечины. В уголке рта застыла капелька крови. Значит, все это мне не приснилось. Я смотрела, как она расстегивает мне пояс на юбке, обнимает меня, пытаясь приподнять. Она тоже испугалась.
– Выпей, моя дорогая.
Я проглотила что-то крепкое. Мне стало лучше. Теперь я смотрела на нее совершенно спокойно. Комедия, говорила я себе, да, сейчас я действительно могла бы ее разыграть. Когда Жанна, стоя на коленях на ковре, притянула меня к себе, чтобы «помириться», я машинально обняла ее за шею. Но внезапно изумилась собственным мыслям и почти отказалась от них, почувствовав на губах соленый вкус ее слез.
Заснула я под утро. А перед этим долгие часы лежала неподвижно, вспоминая слова Жанны и пытаясь понять, почему она решила, что я только притворяюсь потерявшей память. Но не находила никакого объяснения. Как, впрочем, не могла уяснить для себя, что именно так тревожит Жанну, хотя понимала, что у нее есть все основания держать меня взаперти в чужом доме, где прислуга даже не знает, кто я такая. Но я хоть завтра могла докопаться до всего сама: раз Жанна старается не показывать меня знакомым, достаточно встретиться с кем-нибудь из них, чтобы случилось именно то, чего она так упорно избегает. И тогда я все пойму.
Надо разыскать кого-нибудь из моих друзей, живущих в Париже. На обороте одного конверта я нашла адрес парня, который писал, что я навеки принадлежу ему.
Звали его Франсуа Шанс, жил он на бульваре Сюше. Жанна говорила, что он адвокат и, несмотря на фамилию, у него не было ни единого шанса с той, прежней Ми.
Засыпая, я раз двадцать прокрутила в голове план завтрашнего побега от Жанны. Мне вдруг показалось, что раньше со мной уже такое бывало, но потом это ощущение прошло. Наконец, в двадцатый раз кряду выходя из белого «фиата 1500» на какой-то парижской улице, я заснула.
Я хлопнула дверцей.
– Да ты с ума сошла! Постой!
Она тоже выскочила из машины и догнала меня на тротуаре. Я отдернула руку:
– Я прекрасно справлюсь сама. Просто хочу немного пройтись, поглазеть на витрины, побыть одной! Ты что, не понимаешь, что мне необходимо побыть одной?